Литература

Анализ стиха Маланюк "Сучасники"

ЄВГЕН МАЛАНЮК
Сучасники

1

Максимові Рильському

Ще молитесь, далекий брате,
Серед Звенигородських піль.
Ще не стомились карбувати
В коштовних ямбах вічний біль.

Краси веселий кондотьєре,
Несете хрест свій там, ген-ген,
Серед похмуро-рідних прерій;
Ви - еллін, схимник і Гоген!

Навколо - хащі й печеніги,
А в кельї - тиші ніжний спів,
Реторти, циркуль, колби, книги,
І Ви - алхімік мудрих слів.

Січень. 1923
По прочитанні "Синьої далечіні"

2

Павлові Тичині

На межі двох епох, староруського золота повен,
Зазгучав сонценосно твій сонячно-ярий оркестр -
І під сурму архангела рушив воскреснувший човен,
Й над мощами народу хитнувсь кам'яний його хрест.

І на древнім, на скитськім1[1], на кров'ю залитім просторі
Говорили могили, співали козацькі вітри.
І у літери тайн степовії складалися зорі,
Комментировать Пожаловаться

Произведение состоит из двух частей: первая посвящена автору «Синей далека»,
а вторая - Тычине. Поэт восхищается внутренней культурой и благородством стихов Рыльского, назвав его «алхимиком мудрых слов», который чеканит «в ценных ямбах
вечная боль». Впечатляющая метафора! Автор использует образы, которые часто встречаются в лирике неоклассика, воспроизводя мир его мятущегося искусства:
«Красоты веселый кондотьеры, Несете крест свое, вдалеке, среди мрачно-родных
прерий; Вы - эллин, схимник и Гоген ». Как в Средневековье кондотьеру сражался
за любое дело, так и поэт-неоклассик ведет борьбу за высокое искусство.
Во второй части поэзии Маланюк провозглашает культ автору «Солнечных кларнетов», уподобляя его слово в трубы архангела, который воскресил украинский народ. Космическими параметрами измеряет Маланюк национального гения Украины:
«Так рожден ты из волн золото-синих космических вибраций, Метеором огненным
ударил в днепровские степи И, казалось, - врос». Образный мир и реминисценции
из лирики Тычины строят ткань поэзии Маланюка, подчеркивают величие поэта. Его захватывают историософские видения (от историософия - букв.
Мудрость истории, осмысление истории, ее уроков потомками) автора «Золотого шума», «Скорбящей матери» и «Плуг», певца национальной революции, поэта-борца, «жестко-ярым железом. ..пик чучело северное »и душа которого клокотала гневом.
Следующая часть поэзии контрастная первой. В ней с горькой болью Маланюк
констатирует отход Тычины из предыдущих позиций, преклонение перед диктатом партии: «... от кларнета твоего - окрашенная дудка осталась ...в окривавлений Октябрь - конечно обернулась Весна ». Это был бескомпромиссный и строго-правдивый приговор.
Завершают произведение эстетически выразительные образы дикого ветра в синих
степях, что сокрушается и ужасает, мертвого месяца, загробной пения и безумной
Офелии в половецких степях. Они символы руины Украины, певцом которой был
Тычина. Иронично-саркастический образ Тычины поэт создает в стихах
«Демон искусства», «Портрет».
***
Olia
Olia
70 609
Лучший ответ
стих в студию пажалст
Людмила Когут Сучасники

1

Максимові Рильському

Ще молитесь, далекий брате,
Серед Звенигородських піль.
Ще не стомились карбувати
В коштовних ямбах вічний біль.

Краси веселий кондотьєре,
Несете хрест свій там, ген-ген,
Серед похмуро-рідних прерій;
Ви - еллін, схимник і Гоген!

Навколо - хащі й печеніги,
А в кельї - тиші ніжний спів,
Реторти, циркуль, колби, книги,
І Ви - алхімік мудрих слів.

Січень. 1923
По прочитанні "Синьої далечіні"
Людмила Когут Павлові Тичині

На межі двох епох, староруського золота повен,
Зазгучав сонценосно твій сонячно-ярий оркестр -
І під сурму архангела рушив воскреснувший човен,
Й над мощами народу хитнувсь кам'яний його хрест.

І на древнім, на скитськім1[1], на кров'ю залитім просторі
Говорили могили, співали козацькі вітри.
І у літери тайн степовії складалися зорі,
Щоб пломінним пророцтвом означить початок пори.

Так зродився ти з хвиль злото-синіх космічних вібрацій"
Метеором огнистим ударив в дніпровські степи
І, здавалося, - вріс. І над плугом схилився до праці,
І вже мріяло серце про сонцем налиті снопи...
Людмила Когут Вили бурі історії. Рвали й жбурляли відвічне.
О, ти знав, що тоді не сонети й октави, о ні! -
Жорстко-ярим залізом ти пік одоробло північне,
Й клекотіла душа твоя в гнівнім, в смертельнім огні.

Раптом... брязнуло враз! І ридально навік розірвалось...
І бездонним проваллям дихнула порожня луна.
...від кларнета твого - пофарбована дудка зосталась.
...в скривавлений Жовтень- ясна обернулась Весна.

І по синіх степах дикий вітер повіяв примару,
Щоб журить і жахать... Замогильний доноситься спів.
І вночі мертвий місяць освітлить з-за сірої хмари
Божевільну Офелію - знов половецьких степів.

Листопад. 1924
Ganiushk_Pcho Гпчо ЄВГЕН МАЛАНЮК
Сучасники

1

Максимові Рильському

Ще молитесь, далекий брате,
Серед Звенигородських піль.
Ще не стомились карбувати
В коштовних ямбах вічний біль.

Краси веселий кондотьєре,
Несете хрест свій там, ген-ген,
Серед похмуро-рідних прерій;
Ви - еллін, схимник і Гоген!

Навколо - хащі й печеніги,
А в кельї - тиші ніжний спів,
Реторти, циркуль, колби, книги,
І Ви - алхімік мудрих слів.

Січень. 1923
По прочитанні "Синьої далечіні"

2

Павлові Тичині

На межі двох епох, староруського золота повен,
Зазгучав сонценосно твій сонячно-ярий оркестр -
І під сурму архангела рушив воскреснувший човен,
Й над мощами народу хитнувсь кам'яний його хрест.

І на древнім, на скитськім1[1], на кров'ю залитім просторі
Говорили могили, співали козацькі вітри.
І у літери тайн степовії складалися зорі,