.
Как Вы думаете, в какой книге и какому автору удалось максимально продолжительно и непрерывно вести повествование о действительно совершенном мире (не о пародии на него и не об утопии)?
Пожалуйста, укажите часть, главу, абзац этой книги.
Литература
Игра в бисер. Совершенный мир. Литературный вопрос
1 июня. Пятница
Здравствуй, лето! День такой замечательный! Небо синее до прохлады, хотя в нем жаркое солнце. Ходили купаться, а потом дошли до соснового бора в одних купальниках. Вода была на удивление тепла, как в разгар лета. Над нами прыгали белки. Мне удалось проследить за одной, и, несмотря на то, что она переметывалась с сосны на сосну, ее полет смотрелся гладким скольжением по невидимой струне.
Аня сегодня на меня не дуется, мы щебетали о каких-то пустяках. Мама была в хорошем настроении, папа даже шутил. Словом, лето! Все хорошо!
А вечером испытала момент настоящего счастья. Солнце легло за сосны, но еще проходило сквозь них и полого стелилось по комнате. Люблю этот вечерний свет! В нем есть что-то нарядное, свечное. Я сидела за переводом своего «англичанина», окно было открыто в сад. В него струилась волна запахов свежей зелени, хвои, цветов. Перевод у меня хорошо получался. На удивление, это было место, когда Джил гуляет по вечернему саду: «Солнце наполнило пространство меж деревьями золотым маревом». Марево было и в нашем саду, в моей комнате. Оранжевым светом горела штора. На портрет Пушкина легло теплое свечение, и Пушкин посмотрел на меня так ласково. Мама внизу о чем-то разговаривала с папой, а ведь они говорят так редко. И тут еще раздались звуки фортепиано. Аня играла баркаролу. Так хорошо играла! Что еще нужно для счастья? Сердце мое наполнилось блаженством. Я подошла к окну, вдохнула весь этот вечерний воздух, настоянный солнцем, и прошептала: «Хоть бы вовеки так было! Хоть бы вовеки так было!..
10 сентября. Понедельник
(--Терпи, Маша, все будет хорошо. Все будет хорошо, Маша...
Эта встреча немножко меня оживила. Я потом еще прошлась по бульвару, разглядывала старушек, детей, собак. Удивительные все же существа старушки, собаки и дети.) Вот старенький пудель схватил в зубы дырявый мячик и, счастливый, семенит за хозяином. Старушка сидит с вязаньем. Бросит взгляд на испещренную солнечными пятнами дорожку, улыбнется и снова вяжет. А детишки, те и вовсе бессмысленно копаются в песке, но довольны, веселы. Так мало всем нужно! И вот уже весь бульвар налит до краев довольством и покоем. Щебечут птицы, щебечут дети, воркуют старушки, собаки радостно лают. ( А ты, Маша Молчанова, бредешь со своею тоской, со своим несчастьем. И сколько это продлится, боже ты мой...)
Константин Сергиенко. Дни поздней осени (Дневник Маши Молчановой)
...
тихий домашний вечер – пушистый хвост воскресенья, долгий-долгий, чае-вареньевый, переливчато-канареечный, шахматно-задумчивый, пасьянсовый вечер умиротворения всех богов...
Дина Рубина (книгу всё ещё не читала, не слушала)
Здравствуй, лето! День такой замечательный! Небо синее до прохлады, хотя в нем жаркое солнце. Ходили купаться, а потом дошли до соснового бора в одних купальниках. Вода была на удивление тепла, как в разгар лета. Над нами прыгали белки. Мне удалось проследить за одной, и, несмотря на то, что она переметывалась с сосны на сосну, ее полет смотрелся гладким скольжением по невидимой струне.
Аня сегодня на меня не дуется, мы щебетали о каких-то пустяках. Мама была в хорошем настроении, папа даже шутил. Словом, лето! Все хорошо!
А вечером испытала момент настоящего счастья. Солнце легло за сосны, но еще проходило сквозь них и полого стелилось по комнате. Люблю этот вечерний свет! В нем есть что-то нарядное, свечное. Я сидела за переводом своего «англичанина», окно было открыто в сад. В него струилась волна запахов свежей зелени, хвои, цветов. Перевод у меня хорошо получался. На удивление, это было место, когда Джил гуляет по вечернему саду: «Солнце наполнило пространство меж деревьями золотым маревом». Марево было и в нашем саду, в моей комнате. Оранжевым светом горела штора. На портрет Пушкина легло теплое свечение, и Пушкин посмотрел на меня так ласково. Мама внизу о чем-то разговаривала с папой, а ведь они говорят так редко. И тут еще раздались звуки фортепиано. Аня играла баркаролу. Так хорошо играла! Что еще нужно для счастья? Сердце мое наполнилось блаженством. Я подошла к окну, вдохнула весь этот вечерний воздух, настоянный солнцем, и прошептала: «Хоть бы вовеки так было! Хоть бы вовеки так было!..
10 сентября. Понедельник
(--Терпи, Маша, все будет хорошо. Все будет хорошо, Маша...
Эта встреча немножко меня оживила. Я потом еще прошлась по бульвару, разглядывала старушек, детей, собак. Удивительные все же существа старушки, собаки и дети.) Вот старенький пудель схватил в зубы дырявый мячик и, счастливый, семенит за хозяином. Старушка сидит с вязаньем. Бросит взгляд на испещренную солнечными пятнами дорожку, улыбнется и снова вяжет. А детишки, те и вовсе бессмысленно копаются в песке, но довольны, веселы. Так мало всем нужно! И вот уже весь бульвар налит до краев довольством и покоем. Щебечут птицы, щебечут дети, воркуют старушки, собаки радостно лают. ( А ты, Маша Молчанова, бредешь со своею тоской, со своим несчастьем. И сколько это продлится, боже ты мой...)
Константин Сергиенко. Дни поздней осени (Дневник Маши Молчановой)
...
тихий домашний вечер – пушистый хвост воскресенья, долгий-долгий, чае-вареньевый, переливчато-канареечный, шахматно-задумчивый, пасьянсовый вечер умиротворения всех богов...
Дина Рубина (книгу всё ещё не читала, не слушала)
Елена Глинкова
Больше и не надо. Этого хватит вполне!
Рабле о телемском аббатстве?
Елена Глинкова
Это же утопия.
что значит "совершенный мир"? по чьему и какому такому мнению? для кого-то этот мир - лучший из миров, для кого-то - худший, а для кого-то - он просто существует. для кого-то, ад - это рай, а кому-то и рай адом покажется. вот, недавно прочёл Маканина - Букву А. и там, на стр. 246 маканинского сборника "Антиутопия", автор словами одного из зэков говорит: "Буквы писать - надо знать зачем". как по мне, так весь этот сборник - полный абзац, учитывая стремление одной отдельно взятой страны вернуть совок и свою совершенную песочницу
Мое восприятие вашей темы - книга "Сто лет одиночества"
От первой до последней страницы
От первой до последней страницы
Матвей Яковлев
Расскажу почему именно эта книга...
НАШ МИР СОВЕРШЕНЕН!
И люди это понимают... пока они маленькие! До семи лет дети даже не приходят к исповеди. Они равны ангелам до этого возрастания. В каждом из нас сохраняется в памяти это счастливое время гармонии с миром.
И, когда я прочитала книгу "Сто лет одиночества", то у меня было полное ощущение,
что автор, на основе своего детского восприятия мира, написал эту сказку для взрослых. Этот замкнутый на себе совершенный мир с его обитателями.
Конечно, там много всего и всякого, но присутствие сказки было.
Повторюсь, что совершенный мир - мир глазами детей.
Я сначала хотела отправить вот этот отрывок...
НАШ МИР СОВЕРШЕНЕН!
И люди это понимают... пока они маленькие! До семи лет дети даже не приходят к исповеди. Они равны ангелам до этого возрастания. В каждом из нас сохраняется в памяти это счастливое время гармонии с миром.
И, когда я прочитала книгу "Сто лет одиночества", то у меня было полное ощущение,
что автор, на основе своего детского восприятия мира, написал эту сказку для взрослых. Этот замкнутый на себе совершенный мир с его обитателями.
Конечно, там много всего и всякого, но присутствие сказки было.
Повторюсь, что совершенный мир - мир глазами детей.
Я сначала хотела отправить вот этот отрывок...
Матвей Яковлев
Мир был велик, таинствен и чудесен.
Он начинался в избе, в темном подполье, где лежала картошка и жили домовой и скребучие мыши. Мир выходил на улицу, простирался по шоссейке, гумну, переулкам, куда Шурка бегал играть в шары, бабки, в городки и "куру"*.
Кончался мир за околицей села, у Косого мостика. Там в густой сосняк падало небо. Туда, за черный лес, скатывалось по вечерам красное солнце и, надо быть, засыпало, прикорнув жар-птицей на большущей моховой кочке. За поворотом шоссейки, у верстового столба, пропадали обычно из глаз пешеходы, грачи, подводы, собаки - пропадало все живое. Там был конец Шуркиного мира. (1.1)
Он начинался в избе, в темном подполье, где лежала картошка и жили домовой и скребучие мыши. Мир выходил на улицу, простирался по шоссейке, гумну, переулкам, куда Шурка бегал играть в шары, бабки, в городки и "куру"*.
Кончался мир за околицей села, у Косого мостика. Там в густой сосняк падало небо. Туда, за черный лес, скатывалось по вечерам красное солнце и, надо быть, засыпало, прикорнув жар-птицей на большущей моховой кочке. За поворотом шоссейки, у верстового столба, пропадали обычно из глаз пешеходы, грачи, подводы, собаки - пропадало все живое. Там был конец Шуркиного мира. (1.1)
Матвей Яковлев
Но однажды в пасху залез Шурка с ребятами на колокольню и с трепетом обнаружил, что за Косым мостиком и черным лесом идут поля, деревни, и шоссейка видна, и небо падает где-то дальше. Шурке очень хотелось знать: что же там, за этим взаправду упавшим небом? Он обратился к матери. Ей было недосуг, она прогнала его прочь, и Шурка придумал свое объяснение.
Если идти все вперед и вперед, туда, где падает на землю небо, можно найти облако. Оно лежит на луговине, как студень, свалившись с неба, кусищем величиной с амбар. На вкус облако соленое, и его ночью лешие хлебают ложками. (1.2)
Если идти все вперед и вперед, туда, где падает на землю небо, можно найти облако. Оно лежит на луговине, как студень, свалившись с неба, кусищем величиной с амбар. На вкус облако соленое, и его ночью лешие хлебают ложками. (1.2)
Похожие вопросы
- Игра в бисер. Совершенный мир.
- Игра в бисер. Ржавая девушка. Литературный вопрос
- Игра в бисер. «Плакали – средне». Литературный вопрос
- Игра в бисер. Счастливая Москва. Литературный вопрос
- Игра в бисер. Поток сознания. Литературный вопрос
- Игра в бисер. В гамаке. Литературный вопрос
- Игра в бисер. «Август — астры...» Литературный вопрос
- Игра в бисер. О Плохих. Литературный вопрос (см. вн.)
- Игра в бисер. Мис-нэ. Литературный вопрос (см. вн.)
- Игра в бисер. Странные поезда. Литературный вопрос (см. вн.)