Сочинение 50-70 слов "Мое впечатление о Пушкине". В основу должны лечь стихотворения "памятник" и "пророк"

Никто из современников Пушкина не писал так много
о Поэте, о его деле, о его отношениях с миром.
В пушкинской лирике на эту тему выделяются своеобразные
поэтические манифесты:
"Разговор книгопродавца с поэтом","Поэт","Поэт и толпа","Эхо".
Каждое из стихотворений раскрывает какую-то новую грань
темы и развивает идеи и образы предшествующих.
Идеальный образ поэта воплощен Пушкиным в стихотворении "Пророк".
Время написания-1826 год. Это была тяжелая для Пушкина пора
духовного кризиса, вызванного известием о казни декабристов.
Название и содержание стихотворения позволяют
предположить обращение Пушкина к библейской книге
пророка Исайи, который находился в отчаянии, видя,
что окружающий его мир погряз в беззаконии и пороках.
"И тогда прилетел... один из серафимов, и в руке у него
горящий уголь".Ангел "удалил беззаконие" и "очистил грех"
Исайи, поручив ему миссию по исправлению людей.

Пушкин дает в "Пророке" свою интерпретацию библейского
сюжета. Его лирический герой не чувствует себя
оскверненным беззаконием общества, но он не равнодушен
к происходящему вокруг, хотя и бессилен что-либо изменить.
Именно к такому человеку является посланник Бога:
Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей-
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.

Суровым и торжественным воззванием, побуждающим поэта
стать глашатаем правды, заканчивается стихотворение,
посвященное высокому общественному и гражданскому
назначению поэта и поэзии.

В "Разговоре книгопродавца с поэтом" создан образ поэта-романтика.
Он противопоставлен "толпе", потому что создает свои
произведения для себя, не за плату:
Блажен, кто про себя таил
Души высокие созданья
И от людей, как от могил,
Не ждал за чувства воздаянья!
Слава, известность для романтического поэта-суета.
Поэзия выше всего земного. Вдохновенье не продается,
оно - выражение свободы.
Книгопродавец не соглашается с такой позицией, видит
в ней противоречие: романтик пишет для себя, но печатает
свои произведения для света, значит, зависит от него.
И к тому же:
Наш век-торгаш.
В сей век железный
Без денег и свободы нет.

Диалог "романтика" и "прагматика" заканчивается полной
победой книготорговца.
Поэт от восторженных речей переходит на сухой язык
коммерческой сделки: "Вы совершенно правы.
Вот вам моя рукопись.
Условимся".
Это стремление освободиться от беспочвенных и
бесплодных мечтаний, сохранив в неприкосновенности
свою внутреннюю свободу и неподкупную совесть художника:
"Не продается вдохновенье,
Но можно рукопись продать".
Формула, выраженная в антитезе, определит отношение
к творчеству в условиях "века торгаша" не только самого
Пушкина, но и последующих русских писателей-классиков.

Своего рода поэтическим завещанием Пушкина оказалось
стихотворение "Памятник".
По теме это стихотворение восходит к оде римского поэта Горация.
Пушкин уверен, что к его памятнику "не зарастет народная тропа".
Он пророчески предсказывает, что его поэзия станет
достоянием всех народов России:
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.

Великий русский поэт утверждает, что право на всенародную
любовь он заслужил гуманностью своей поэзии, тем,
что своей лирой он пробуждал "чувства добрые".

Концовка стихотворения-традиционное обращение поэта
к своей музе. Она должна быть "послушна" "веленью Божию",
то есть голосу правды, и следовать к своей цели,
не обращая внимания на "хвалу и клевету" невежественных
глупцов.

Теперь есть категория Домашние задания
(жирным шрифтом наверху).

Я хоть музой и любим,
только, как ни ковырялся,
шестикрылый серафим
мне ни разу не являлся.

Вместо этого, уныл,
словно он с луны свалился,
серафимный шестикрыл
на распутье мне явился.

— Ну-с! — свою он начал речь. —
Чем желаете заняться?
— Вот хочу жаголом глечь —
так я начал изъясняться. —

Сочиняю для людей,
пред людьми предстал не голым.
Так сказать, людца сердей
собираюсь глечь жаголом...

Шестикрыл главой поник
и, махнув крылом как сокол,
вырвал язный мой грешык,
чтобы Пушкина не трогал.