Его поэзия как будто настраивалась по строке поэта: «Нас не надо жалеть, ведь и мы б никого не жалели...» (см. далее) +

Возвращение

Шёл отец, шёл отец невредим
Через минное поле.
Превратился в клубящийся дым —
Ни могилы, ни боли.

Мама, мама, война не вернёт…
Не гляди на дорогу.
Столб крутящейся пыли идёт
Через поле к порогу.

Словно машет из пыли рука,
Светят очи живые.
Шевелятся открытки на дне сундука —
Фронтовые.

Всякий раз, когда мать его ждёт, —
Через поле и пашню
Столб клубящейся пыли бредёт,
Одинокий и страшный.

---

Я пил из черепа отца
За правду на земле,
За сказку русского лица
И верный путь во мгле.

Вставали солнце и луна
И чокались со мной.
И повторял я имена,
Забытые землей.

---

Голубь
Мы на заре самих себя заспали,
И жизнь шумит, как сорная трава.
На крошку хлеба голубя поймали
Мальцы замоскворецкого двора.

Не грязный голубь с дерева безверья -
Сиял красавец, бел, как вечный снег.
Они б ему повыдергали перья,
Но отобрал прохожий человек.

Курчавый Ицек подскакал, как мячик,
И человека начал осаждать:
— Отдайте мне! — Зачем тебе он, мальчик?
— Поймите! Я могу его продать!

Звенело что-то в голосе такое
Глубокое, что вздрогнул человек.
— Пускай летает, — и взмахнул рукою.
— Пускай летает! — повторил навек.

Всё видела и слышала старушка,
Дремавшая у Господа в горсти.
И, как в бору печальная кукушка,
Запричитала: — Боже, возврати!

Так, значит, есть и вера и свобода,
Раз молится святая простота.
О возвращенье блудного народа
В объятия распятого Христа.

Очень разноплановый и противоречивый поэт. Иногда бывает жесток. но оправдано. Хороший лирик.

Тайнодейство
Юрий Поликарпович Кузнецов

Что ни город, то сброд и содом,
А деревня – глухая проруха.
Вольный каменщик, где же твой дом?
Оглянись на развалины духа!

– Так и надо! – сказал его взгляд.
Хорошо, что закаты кровавы
И старик со старухой сидят
У корыта разбитой державы.

Хорошо, что повсюду обман
И для ближнего вырыта яма.
Этот гибельный мир – котлован
Для строительства нового храма.

Где вы, где вы, его мастера?
Где вы, где вы, работные братья?
Он решил, что настала пора,
И поднялся на гору заклятья.

Одну руку в пространство простёр,
А другую, согласно уставу,
Вертикально поставил в подпор
И сказал громким голосом: – Тау!

Затряслась, загудела гора,
Зашумела долина, завыла.
И явились на свет мастера,
Подмастерья и прочая сила.

Каждый слажен, проворен и быстр,
И в уме, как машина, считает.
– Всё готово, великий магистр!
Только жертвы одной не хватает.

– Вот она! – показал им магистр. –
Вот основа для нашего рая! –
И потряс в новом облаке искр
Золотой головой Николая.

– За работу! – велел его взгляд. –
Пусть закаты над миром кровавы,
И старик со старухой сидят
У корыта разбитой державы…

Только тайна пространство сечёт,
Только тайна горами колышет.
Кто для слова рождён, тот речёт,
Кто для слуха рождён, тот услышит.

1991

https://www.stihi.ru/2012/08/12/3552