Война и мир, как принимали гостей

У Ростовых -- искренне и радушно, но с должным
уважением и почитанием, например, М. Д. Ахросимовой.
московской барыне, известной "не богатством, не почестями,
но прямотой ума и откровенною простотой обращения".
Про неё рассказывали анекдотические случаи,
тихонько посмеивались над её грубостью, но боялись
и искренне уважали. А. знали обе столицы и даже царская семья.
Прототип героини — известная в Москве А. Д. Офросимова.

В светском салоне А. П. Шерер всё подчинено строгой иерархии:
хозяйкой рассчитан каждый взгляд, улыбка, внимание, которым она
одаривает своих гостей.
Кого-то из гостей она "подаёт", как великолепный кусок мяса,
на который бы никто и не обратил внимания на грязной кухне, кого-то
приглашает с целью "а вдруг он будет графом?" (Пьера).

Толстой сравнивает её салон с ткацким цехом, где все станки
должны работать в обычном режиме.

А она сама -- ткачиха-многостаночница))))))

С первых же страниц романа мы, читатели, попадаем в петербургские гостиные большого света и знакомимся со “сливками” этого общества: вельможами, сановниками, дипломатами, фрейлинами. Толстой срывает покровы внешнего блеска, утонченных манер с этих людей, и перед читателем предстает их духовное убожество, нравственная низость. В их поведении, в их взаимоотношениях нет ни простоты, ни добра, ни правды. Все неестественно, лицемерно в салоне А. II. Шерер. Все живое, будь то мысль и чувство, искренний порыв или злободневная острота, гаснет в бездушной обстановке. Вот почему естественность и открытость в поведении Пьера так напугали Шерер. Здесь привыкли к “приличьем стянутым маскам”, к маскараду. Семья Ростовых воплотила в себе лучшие черты русского дворянства; патриотизм, духовную и душевную щедрость. Двери московского дома графини Ростовой были всегда широко открыты “для званых и незваных”. Илья Андреевич Ростов любил потратить деньги на устройство пира. В его семье любили балы, обеды, музыку. Здесь все прекрасно поют и танцуют.
Толстой по-разному выявляет особенность Ростовых. Вот одна из сцен романа. Именины двух Наталий. Съезжаются гости. Как и в салоне Анны Павловны Шерер, мы слышим привычные светские сплетни. Но здесь новости как-то иначе переживаются. Вот как старик Ростов воспринимает рассказ о проделках долоховской компании: “Хороша фигура квартального! ”, — закричал граф, помирая со смеху”. Светские дамы в ответ восклицают: “Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф? ” Но уж такова сила непосредственности Ростова, что “дамы невольно сильно смеялись сами”.
В этой семье никто не руководствуется холодными соображениями: пусть чувство, непосредственное чувство радости и любви вырывается беспрепятственно наружу.