Я так давно не пил из родника,
Не слушал лес, искрящийся от солнца.
Москва-река - хорошая река,
А сердце все к другой речушке рвется.
Там все цветы по берегу, цветы,
В любой росинке целый мир увидишь,
А по песку следы, следы, следы...
Пойдешь по ним - и прямо к детству выйдешь.
И снова в мире просто и светло,
И нет тебе раздумий, нет сомнений,
И только ветви старых верб свело
С недавних лет ожогов и ранений.
Земля свята, и возраст наш святой,
Мы ничего еще не понимаем,
Студеной родниковою водой,
Взахлеб смеясь, друг друга обливаем.
Опять бы мне пройти по тем местам
Да постоять над тихою волною,
Чтоб разобраться, чем я в жизни стал,
И разглядеть, чего я в жизни стою,
В каком созвездье есть моя звезда...
Да все заботы, много ли их, мало...
Который год трубят мне поезда,
Когда идут от Курского вокзала.
1972
У осени повадка лисья,
Она не падает, как гром.
Она трепещущие листья
Палит невидимым огнем.
Она не сразу поджигает
Аллею, рощицу, лесок.
Она как будто выжидает
Свой главный час, свой главный срок.
Она обходит лес еловый
И лес сосновый обогнет.
Она дохнет на лист кленовый,
На лист березовый дохнет.
Потом игру свою затеет
С листвой осин да тополей.
Потом рябиновый заденет,
Коснется липовых ветвей.
И не прибегнет к непогодам,
И не нагонит облака.
А все как будто мимоходом,
И все играя, все слегка.
Но как-то ты из дому выйдешь,
И защемит в твоей душе:
Так неожиданно увидишь,
Что все осеннее уже.
1977
Рабы единственной заботы -
От этой жизни взять сполна -
С поэтами сводили счеты
Во все века и времена.
Сводили церковь, двор, придворье,
Подлец, что завистью дышал,
Сводили все, кто костью в горле
Глагол горящий ощущал.
Кто, пробежав глазами строки,
Сидел с закушенной губой,
В них увидав свои пороки
И превосходство над собой.
Историю скрывает дымка.
Но приглядимся наконец
К доносам, сплетням, анонимкам -
Где в каждом слове был свинец.
И сколько гнусных, невредимых,
Неуязвимых - там и здесь -
Всегда вертелось невидимок.
Они и нынче тоже есть.
Оружье их не даст осечки,
А будет бить наверняка,
Как пистолет у Черной речки.
И как другой - у Машука.
1979
Нет, эта женщина божественна.
Ее походка так легка,
Глаза так трепетны, так женственна
Ее несмелая рука.
И, этой жизни переменчивой
Знаток, конечно, не большой,
Она живет с такой доверчивой,
С такой ранимою душой.
Глядит то грустно, то улыбчивей,
То как в предчувствии грозы.
И вряд ли что-то есть отзывчивей
Ее улыбки и слезы.
Движенья, голос, взгляд, дыхание -
Все чуткость, все полутона.
И жизнь была как ожидание,
Пока не встретилась она.
1978
На Птичьем Рынке.
Мы с другом не случайно проторчали
На птичьем рынке битых полчаса.
Там рядом с голубями продавали
Поджарого, породистого пса.
Он не скулил просительно и тонко,
Но чувствовал печальный свой удел.
Хороший пес был. Настоящий. Только
Я больше на хозяина смотрел.
Совсем мальчонка, стоя над собакой,
Держал в руках колечко поводка,
И под большой поношенной ушанкой
Два грустные мигали огонька.
Толпа тесней парнишку окружала,
И растирал он слезы кулаком,
Когда она в лицо ему дышала
Похмельным перегаром с табаком.
В столице нет тревожных троп таежных,
Где лес дремуч, а зверь клыкаст и лют.
Но мало ль где еще собак хороших
Не от хорошей жизни продают.
Однако ни полета рублей, ни сорок
Никто не собирался отсчитать.'
Пес нравился, да оказался дорог,
Хозяин же не думал уступать.
Толпа вокруг галдела - не редела,
И, будто голос собственной вины,
Я слышал: - Так мне мамка не велела,
Нам эти деньги, дяденька, нужны.
Я чувствовал, как сердце часто бьется,
А друг, уже карманы потроша,
Сказал: - Добавь мне, вижу, взять придется,
Ведь хороша! Чертовски хороша!
Он так расправил плечи в этой давке,
Чтоб сразу напрочь отстранить беду:
- Держи-ка, брат, да пулей, пулей к мамке,
А за собакой вечером зайду.
И дыма клуб пустил неторопливо,
И молча вслед парнишке посмотрел...
Он жил красиво, с детства жил красиво,
Да и собак он с детства не терпел.
1973
***
Будь ты счастлива в этом мире,
И светлынь моя, и беда.
Будь ты счастлива в этом миге,
В этой вечности. Будь всегда.
Улыбнись. Подари мне встречу.
Рядом надолго окажись.
Успокой меня светлой речью,
Жизнь в разлуке с тобой - не жизнь.
Так прощаться порою горько,
Но какой бы ни выпал путь,
Я смогу и без встречи. Только
Будь, любимая. Только будь.