Противоречивые персонажи литературы

Григорий Александрович Печорин.
Лермонтов подчеркивает черты личности необычной, сильной,
выделяющейся над окружающими.
Это человек странный, непонятный, так как "весь он соткан из
противоречий".
Сам герой записал в своём дневнике:
"У меня врождённый дар противоречить; целая моя жизнь
была только цепь грустных и неудачных противоречий сердцу
или рассудку".
"Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова,
другой мыслит и судит его; первый, быть может, через час простится
с вами и миром навеки, а второй... второй?.."

Профессор Северус Снейп из Гарри Поттера.

Бриан де Буагильбер из "Айвенго" Вальтера Скотта, Трисс Меригольд из "Ведьмака" Сапковского.

Петерс из "Повести о приключениях Артура Гордона Пима" Э. А. По.

Крайне противоречивый и неоднозначный персонаж. Уродливый, грубый, не брезгующий канибализмом, убивающий людей. Добрый ли он? Сказать затруднительно ...но он не творит зло ради зла, как многие другие персонажи повести. Зло он не любит, не любит до такой степени, что готов физически уничтожать носителей и распространителей зла в чистом виде. Понимает, что такое справедливость, хороший товарищ, имеет понятие о сострадании и т. д.

Еще один странный персонаж - палач Кабош из романа "Королева Марго" А. Дюма. Человек, который рубит головы и вешает, а в свободное от работы время занимается медициной и созданием лекарств для спасения людей. Как вам такое? )

Отец (царь) из "Цитадели" А. Экзюпери:

" Городские судьи вынесли приговор молодой преступнице: пусть солнце бичует нежную оболочку ее плоти, и преступницу привязали к столбу в пустыне.
-- Сейчас ты поймешь, что для человека главное, --сказал мне отец.
И вот я опять у него в седле.
Мы ехали, а солнце, совершая дневной путь, казнило виновную, иссушая кровь, слюну, пот молодого тела. Выпило оно и влажное сияние глаз. Опускалась ночь с мимолетным своим милосердием, когда мы с отцом подъехали к порогу запретной равнины. Там, на темной скале, белела нагота юного тела, словно гибкий стебель в разлуке с питающей влагой вод, так весомо молчащих в земных глубинах. Переплетя руки, точь-в-точь лоза, уже потрескивающая в пламени, --виновная взывала к милосердию Господа.
-- Послушай ее, она говорит о главном, --сказал отец. Но я был мал и потому малодушен.
-- Как она мучается! --сказал я. --Как ей, наверное, страшно...
-- Мучается и страшится стадо, укрытое в хлеве, --ответил отец. --Она превозмогла эти две болезни и теперь постигает истину.
Я вслушался в ее плач. Затерянная в бескрайней ночи, она молила о свете лампы, о стенах дома вокруг нее, о плотно запертой двери. Одна посреди безликой Вселенной, звала ребенка, которого целовала перед сном и который был для нее средоточием этой Вселенной. Во власти любого прохожего, здесь, на пустынной равнине, славила знакомые, успокоительные шаги мужа, он вернулся к вечеру домой и поднимается по ступеням. Праздная, затерянная в беспредельности, молила вернуть ей будничные тяготы, без которых наступает несуществованье: шерстяную кудель для пряжи, грязную миску, чтобы ее вымыть, ребенка, чтобы уложить его спать, ее собственного ребенка, а не чужого. Она взывала к спасительной надежности дома. Она молилась, и ее молитва сливалась с вечерней молитвой всей деревни.
Голова осужденной поникла, и отец посадил меня к себе в седло. Мы помчались.
-- Вечером в шатрах ты услышишь ропот и возмущение моей жестокостью, --сказал он мне. --Но я вобью им обратно в глотки их жалкое возмущение: я кую человека.
Я знал, мой отец добр..."