к 60-летию поэта, прозаика Николая КОЛЫЧЕВА (24.10.1959—2017), автора 18 книг, в их числе: «Весна грядущая», «Я выживу»,

"Прощай, листва. Прощайте, птицы. Оплакан скорбный ваш отлет. Душа к высокому стремится, Туда, откуда снег идет. Я слышу неземное пенье. Туда, туда мой путь лежит. Земля-снегов успокоенье. А небеса-земля души. Не проклиная мир нелепый, Увязший в безнадежной мгле. Поэты выпадают в небо, Когда им тяжко на земле..." Н. Колычев

О, сколько разного - жёлтого, красного...
В листоязыком осеннем цветении.
Собраны, впитаны, сотканы, связаны
Чувства, надежды, мечтанья, сомнения.

Лист за листом увядание вытащит,
Небо за лесом до нёба очистит.
Осень - пора расставанья с избыточным,
До узловато ветвящихся мыслей.

Пусть всё летит под снега неделимые,
Под беспросветную тьму - без предела.
Мудрость - аскеза пронзительной линии
Белой на чёрном иль чёрной на белом.

Тропка за мною по полю потянется
В зыби грядущего, в замять былого...
Чем-то останется. Образом? Абрисом?
Буквою?..
Господи, выведи в Слово!
---
На холодную плоть камней
Листья, тихо шурша, легли…
То ли память звучит во мне,
То ли голос родной земли.

Поднимается красный свей,
Рассыпается желтый прах…
Что ты значишь в судьбе моей,
Хмурый край на семи ветрах?

Что ты значишь в моей судьбе?
Я пытаюсь найти ответ…
Где-то там, на лесной тропе,
Пробежавшего детства след.

Пригляжусь - а по тропке той,
По заветным грибным местам
Мой отец идет - молодой,
Следом я бегу - по пятам.

Набиваю брусникой рот,
Поспеваю за ним едва…
Где отец только раз шагнет,
Там моих шагов будет - два.

И сладка мне печаль моя,
Возвратила назад судьба
Ту щемящую боль ручья
На молочных моих зубах.

... "Что ты есть для меня, скажи?…"
И спросила земля тогда:
"Без меня ты хотел бы жить?"
И не смог я ответить: "Да".
---
Вечность умещается в мгновение,
Все земное сжалось в тишину.
Слышатся мне с неба песнопения…
Может, и меня там помянут?

Жизнь моя летит стрелою – с посвистом!
Повернуть назад никак нельзя…
Слишком много нам дается Господом.
Никакому смертному не взять.

В суете сбираем крохи, глупые!
Вместо тех сокровищ, что даны…
Погружаюсь взором в неба глуби я
До какой-то новой глубины.
---
Седыми мхами редколесья
На взгорье вышел я устало,
И обомлел – на этом месте
Чего-то остро не хватало.

Завяли выцветшие дали
И я почувствовал – спиною:
Сгорало солнце, опадая
Листом осенним – там, за мною.

И тень моя на взгорье голом
Вдруг начала расти, ветвиться,
И стал слышнее ветра голос,
И на плечо мне села птица.

Я до себя хотел дотронуться,
Но выгнулся в древесном стоне,
И лист – напоминаньем солнца –
Сорвался с ветки, как с ладони.

Багровый лист катился по небу,
Горел закат ожогом ало…
И стало больно мне. Я понял:
Здесь прежде дерево стояло.
---
Так окликают. Шёпотом. По имени.
Сочится звук, в любую проникая щель...
Неясный зов меня из дома выманил
В густой туман, с залива истекающий.

Незримый пароход кричал, печаль маня,
Неслышно ивы над водою плакали.
И берег вечереющий встречал меня,
И облаком бесплотным обволакивал.

И в облако перетекала плоть моя,
И облако клубы былого полнили...
Лежали, млея, топляки на отмели,
Бессильные, залюбленные волнами.

Не проглядеть насквозь туман - глаза болят!
Я мягко продавил песок коленями,
И вяло, влажной сладостью расслабленный,
Безвольно развалился по-тюленьему.

И чувствовал дрожание подземное,
И чувствовал дыхание надводное,
И нечто - недоступное доселе мне -
Неясное, надмирное, бесплотное.

Высокое - над слухом и над зрением,
Бескрайнее - ничем не измеримое,
Немыслимо большое - запредельное,
Зовущее, щемящее, любимое.

Невыразимой думою окутанный,
Опутанный неведомыми связями,
Я путаницу памяти распутывал,
Её узлы развязывая разные.

Внезапным всплеском проблеснула молодость.
Я торопливо воскрешал забытое...
Но из земли уже тянуло холодом
От влаги, из песка в одежду впитанной.

Послышались надгробные моления,
Рыдания могильно-похоронные...
Но я уже обрёл успокоение,
Смирение пред вечными законами.

...Чем я останусь для своих наследников?
Надгробием незыблемым? - не надобно!
Придти б сюда в свои часы последние
И раствориться в Родине - до атома.

Листья на берёзах тихо шепчутся.
Листьям откликается река.
Господи, мне сквозь листву мерещатся
Ангелы на белых облаках.

Словно древний зверь — скала замшелая...
Сколько раз я думал: почему ж
Уходили от людей отшельники
С Богом говорить в лесную глушь.

Распластал я телеса убогие
На прогретой солнышком скале.
Может, как они, приближусь к Богу я
Этим прикипанием к земле.

Вечность умещается в мгновение,
Всё земное сжалось в тишину.
Слышатся мне с неба песнопения...
Может, и меня там помянут?

Жизнь моя летит стрелою — с посвистом!
Повернуть назад никак нельзя...
Слишком много нам даётся Господом.
Никакому смертному не взять.

В суете сбираем крохи, глупые!
Вместо тех сокровищ, что даны...
Погружаюсь взором в неба глуби я
До какой-то новой глубины.

Пролетает жизнь моя беспутная.
Что там, на излёте перемен?
Господи, за всё сиюминутное,
Дай щепотку вечного взамен!

Слишком много в жизни мной упущено.
Глупо ждать и поздно догонять...
Ангелы, на облаках поющие,
Помяните грешного, меня.
Николай Колычев

***
Здравствуй, церковь! Примешь? Впустишь?
Каюсь, грешен, жил безбожно.
Я пришёл, поскольку – русский.
Я пришёл, поскольку – тошно.

Гадок плен чужой свободы –
Беспредельной, злобной, ложной.
Я пришёл под эти своды
Исцелиться Словом Божьим.

В мире – умопомраченье,
Больше некуда укрыться.
Добрый батюшка-священник,
Научи меня молиться.

От дурмана истин лживых
Гаснет разум. В сердце – мглисто.
Душен мир. Но души – живы
Ясным светом вечных истин!

Крест кладу я неумело.
Непривычен... Неприучен...
Но душа – переболела.
И на сердце – светлый лучик!
Николай КОЛЫЧЕВ

***
О, русская душа! Она – причина
Тому, что и за праздничным столом
Вдруг кто-то запоет с такой кручиной,
Что все веселье вдруг идет на слом.

И, головы вдавив между плечами,
Играют желваками мужики,
И в никуда, преграды не встречая,
Плывут из лиц их мутные белки.

Душа, душа – источник непокоя!
Бей – не убьешь, но тронь – и заболит.
И кто-то заблестит слезой скупою,
А кто-то вдруг расплачется навзрыд.

Так осенью на траурные воды
С ветвей стекают листья горьких ив.
Народ есть отражение природы,
И потому – в печали молчалив.

Но глянь сквозь рощу – кисть рябины дальней
Покажется прикусом на губе,
И звук с болота – сдавленным рыданьем
О чьей-нибудь раздавленной судьбе.

Молитвой скорбной размыкает ветер
Холодные небесные уста.
И каждая гора в Голгофы метит,
Высматривая нового Христа.

Известен мне исход такой печали!
Когда в себя глядятся изнутри,
То в тягостном отчаянном молчанье
Рождается невыразимый крик...

Так над природой и над нами всеми
Начертано безжалостной судьбой,
Что все: и скорбь, и дума, и веселье –
Исходит в сумасшествие и боль.

Россия! Ширь и глубь – неодолимы.
Я жив тобой, но я в тебе тону.
Никто в стране людей необъяснимых
Не может объяснить свою страну.

Где безысходность рвет сердца на части,
Но сладко этой горечью дышать...
А может быть, по-русски – это счастье,
Когда болит и мается душа.
Николай Колычев

Нет нам прощения, ибо 8 лет назад мы пропустили к 55-летию поэта, прозаика Николая КОЛЫЧЕВА