К 75-летию поэта Диомида КОСТЮРИНА (27 марта 1945—1987), автора книг и сборников: «Две минуты», «Имя тебе – Надежда»,

Отшумела дневная забота,
Юный вечер пахнул тишиной,
Отчего-то мне жить так сегодня охота,
Как еще не бывало со мной!

Припев:
Ах, как хочется жить, просто жить под луною,
Просто видеть и слышать - во сне, наяву,
И дышать, и мечтать, и не верить в иное,
И твердить: "Я живу, я живу, я живу!".

Напрямик - это тоже неплохо -
Я иду по дороге сквозной
И цежу, как вино, ощущение вздоха,
Становясь постепенно хмельной.

Мне по сердцу отвага полета,
Оттого-то беда - не беда,
Оттого-то мне жить так сегодня охота,
Как не будет уже никогда!
---
Море в синий берег плещет,
Горизонт в туман укрыт.
Про загадочные вещи
Мне то море говорит.

Припев:
И стою я утром ранним
Над зеленою волной,
У меня есть три желанья -
Нету рыбки золотой.
Три желанья, три желанья,
У меня всего лишь три желанья,
Нету рыбки золотой...

Море мне все про потери,
Что скрываются на дне.
Ну и я, конечно, верю
Морю синему вполне.

Рыбка с хитрою улыбкой
Промелькнула тут и там.
Поумнела наша рыбка -
Не подходит к берегам.
---
Святая ложь, пусть даже ты свята,
Твоя мне надоела доброта.
Я тебе не верю!
Зачем ко мне являешься ты в дом?
Зачем сидишь, как гостья, за столом?
Я тебе не верю!
Зачем меня ты бережешь от бед,
А я киваю головой в ответ?
Ты боль больнее делаешь вдвойне,
А истина давно известна мне!

Мне правда горькая сказала: "Не робей!",
И стала я от этих слов еще сильней!
И потому не надо ложью помогать,
Не надо лгать, не надо лгать...

Святая ложь, пусть даже ты свята,
Твоя мне ненавистна доброта,
Я тебе не верю!
За то, что в душу лезешь ты ко мне,
За то, что всем довольна ты вполне,
Я тебе не верю!
Но я терплю - гостей не гонят вон,
И я давлю в себе невольный стон,
И что со мной - не ведают друзья,
И в этом правда горькая моя.

Святая ложь, пусть даже ты свята,
Но зло твоя рождает доброта.
Я тебе не верю!
А значит, доброта твоя страшна!
Конечно, ложь, конечно, я грешна, конечно.
Тем, что тебя терпела до сих пор,
Тем, что с тобою я не вступала в спор.
Ну, хватит! Буду я теперь иной!
Ты видишь, правда горькая со мной!
Святая ложь, пусть даже ты свята,
Твоя мне надоела доброта.
Я тебе не верю, не верю, не верю...
---
Я искал.
Видит бог,
Я искал.
Я о небо истер свои плечи.
У друзей были пламенны речи,
У пространства холодный оскал.

А у девушек нежность и грусть,
И прекрасная женственность свыше.
Я давно их не вижу, не слышу.
Постарели они - ну и пусть.

Если я их найти не сумел-
Одинаково мы виноваты...
Нет, один я достоин расплаты,
Оттого что по-прежнему цел.

Без пробоин тонула ладья.
У друзей моих выросли дети.
Я остался один на планете.

А друзья...
Ладно, бог им судья.
Просто жаль,
Что натурщика нет
Посреди невозможной натуры.

Я искал.
Стали поиски хмуры.
Не поможет искусственный свет.
Было:
Вера,
Надежда,
Любовь.
Стало:
Теща,
Невестка,
Свекровь-
То есть более чем ничего
И тревожней, чем новая эра.
И тогда я себя самого
Стал писать-
Это высшая мера.
---
В бешенном ритме, в истошном угаре
Пальцы плясали на желтой гитаре.
Дыбились тени дремучие сзади,
Билась нагая душа на эстраде.

В зале притихшем вскипали буруны.
Стали сначала горячими струны,
Ну, а потом раскаленными стали.
Дерево вдруг задымилось от стали.

Как он играл на гитаре горящей!
"Стой!" - кто-то крикнул, за сценой стоящий.
Как он хрипел то с насмешкой, то с болью,
Ставший своею последнею ролью.

Там, в балагане, ристалище, храме
Сам раздувал семиструнное пламя.
Падали на пол снежинки из пепла,
И от рыданий любимая слепла.

И аплодировал зал увлеченный:
Плотник, студент, врач, колхозник, ученый,
Словом, народ... А гитара пылала.
"Бис!" "Браво!" "Бис!"... Неужели же мало?

Мало! Да, мало... Мелодия крепла.
Все... Лишь в итоге две пригоршни пепла...
---
Постучала,
"Здравствуй" , -говорит.
"Кто такая?" -
"Совесть", -отвечает.
Спрашиваю: "Чья?"
Она не знает.
Возле двери в темноте стоит...