Бабочка или сапоги? Встретились как-то поэт с писателем...

Василий Шукшин-Е. Евтушенко

Галстук-бабочка на мне,
сапоги — на Шукшине.
Крупно латана кирза.
Разъярённые глаза.
Первое знакомство,
мы вот-вот стыкнёмся.
Придавил меня Шукшин
взглядом тяжким и чужим.
Голос угрожающ:
«Я сказать тебе должон —
я не знал, что ты пижон —
шею украшаешь!»
Грязный скульпторский подвал.
И бутылка наповал.
Закусь — килька с тюлькой.
Крик:
«Ты бабочку сыми!
Ты — со станции Зимы,
а с такой фитюлькой!»
Галстук-бабочку свою
я без боя не сдаю.
Говорю, не скисший:
«Не пижон я —
ерунда!
Скину бабочку, когда
сапоги ты скинешь!»
Будто ни в одном глазу,
стал Шукшин свою кирзу
стаскивать упрямо.
Не напал на слабачка!
И нырнула бабочка
в голенище прямо.
Под портянками он бос,
и хохочет он до слёз:
«Ты, однако, шельма!»
Хорошо за коньяком,
если ноги босиком
и босая шея!
Мы в одну прорвались брешь,
каждый молод был и свеж.
Это всё — бесследно.
Боже мой, как всё легко,
если где-то далеко
слава, смерть, бессмертье…

Спор закончился тем, что поэт дал согласие снять бабочку,
если Шукшин снимет свои кирзовые сапоги.

Один говорил: "Нам свобода - награда:
Мы поезд, куда надо ведем".
Другой говорил: "Задаваться не надо.
Как сядем в него, так и сойдем".

Вспомнил былое, как с сотоварищами воплотили одну идею проведения новогоднего вечера - будто бы все мы едем в поезде сквозь ночь.

Здравствуйте, F. Aleksandra!