Не очень понимаю чем отличаются классики стихосложения от остальных и вообще как отличить хороший и "правильный" стих.
P.S. Либо я прослушал, либо нам забыли рассказать
Литература
Что является критерием хорошего/плохого стиха.
Поэзия, на мой взгляд, не бывает ни "хорошей/плохой" ни "правильной/неправильной". Это либо поэзия, либо рифмоплетство. Но, если говорить о критериях, то в настоящей поэзии есть
МЫСЛЬ, важная для автора, которой он хочет поделиться с читателем,
РИФМА, обоснованная его взглядом на мир, а не высосанная из пальца, как у большинства нынешних стихоплетов
ЧУВСТВО, которое волнует автора и которое он хочет пробудить в читателе
МЫСЛЬ, важная для автора, которой он хочет поделиться с читателем,
РИФМА, обоснованная его взглядом на мир, а не высосанная из пальца, как у большинства нынешних стихоплетов
ЧУВСТВО, которое волнует автора и которое он хочет пробудить в читателе
Мозги.
я не критик и не летературовед, цепануло за душу - значит хорошее, прочел и забыл - значит плохое
Наталия Кутузова
зайдёшь к Тёме? https://otvet.mail.ru/question/224139074
От хороших стихов душа просветляется и обогащается, а от плохих чувствует пустоту и пошлость.
***
В небесах торжественно и чудно,
Спит земля в сияньи голубом...
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего, жалею ли о ком?
***
В небесах торжественно и чудно,
Спит земля в сияньи голубом...
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего, жалею ли о ком?
Читать заведомо хорошие, создать привычку, тогда будете отличать
Тут словами не расскажешь. С опытом приходит.
если стих цепляет -- значит хороший. и не обязательно чтобы в столбик. вот -- шедевр.
Френсису несколько лет за двадцать, он симпатичен и вечно пьян. Любит с иголочки одеваться, жаждет уехать за океан. Френсис не знает ни в чем границы: девочки, покер и алкоголь…
Френсис оказывается в больнице: недомоганье, одышка, боль.
Доктор оценивает цвет кожи, меряет пульс на запястье руки, слушает легкие, сердце тоже, смотрит на ногти и на белки. Доктор вздыхает: «Какая жалость!». Френсису ясно, он не дурак, в общем, недолго ему осталось – там то ли сифилис, то ли рак.
Месяца три, может, пять – не боле. Если на море – возможно, шесть. Скоро придется ему от боли что-нибудь вкалывать или есть. Френсис кивает, берет бумажку с мелко расписанною бедой. Доктор за дверью вздыхает тяжко – жаль пациента, такой молодой!
Вот и начало житейской драме. Лишь заплатив за визит врачу, Френсис с улыбкой приходит к маме: «Мама, я мир увидать хочу. Лоск городской надоел мне слишком, мне бы в Камбоджу, Вьетнам, Непал… Мам, ты же помнишь, еще мальчишкой о путешествиях я мечтал».
Мама седая, вздохнув украдкой, смотрит на Френсиса сквозь лорнет: «Милый, конечно же, все в порядке, ну, поезжай, почему бы нет! Я ежедневно молиться буду, Френсис, сынок ненаглядный мой, не забывай мне писать оттуда, и возвращайся скорей домой».
Дав обещание старой маме письма писать много-много лет, Френсис берет саквояж с вещами и на корабль берет билет. Матушка пусть не узнает горя, думает Френсис, на борт взойдя.
Время уходит. Корабль в море, над головой пелена дождя.
За океаном – навеки лето. Чтоб избежать суеты мирской, Френсис себе дом снимает где-то, где шум прибоя и бриз морской. Вот, вытирая виски от влаги, сев на веранде за стол-бюро, он достает чистый лист бумаги, также чернильницу и перо. Приступы боли скрутили снова. Ночью, видать, не заснет совсем. «Матушка, здравствуй. Жива? Здорова? Я как обычно – доволен всем».
Ночью от боли и впрямь не спится. Френсис, накинув халат, встает, снова пьет воду – и пишет письма, пишет на множество лет вперед. Про путешествия, горы, страны, встречи, разлуки и города, вкус молока, аромат шафрана… Просто и весело. Как всегда.
Матушка, письма читая, плачет, слезы по белым текут листам: «Френсис, родной, мой любимый мальчик, как хорошо, что ты счастлив там». Он от инъекций давно зависим, адская боль – покидать постель. Но ежедневно – по десять писем, десять историй на пять недель. Почерк неровный – от боли жуткой: «Мама, прости, нас трясет в пути!». Письма заканчивать нужно шуткой; «я здесь женился опять почти»!
На берегу океана волны ловят с текущий с небес муссон. Френсису больше не будет больно, Френсис глядит свой последний сон, в саван укутан, обряжен в робу… Пахнет сандал за его спиной. Местный священник читает гробу тихо напутствие в мир иной.
Смуглый слуга-азиат по средам, также по пятницам в два часа носит на почту конверты с бредом, сотни рассказов от мертвеца. А через год – никуда не деться, старость не радость, как говорят, мать умерла – прихватило сердце.
Годы идут. Много лет подряд письма плывут из-за океана, словно надежда еще жива.
В сумке несет почтальон исправно
от никого никому слова.
Френсису несколько лет за двадцать, он симпатичен и вечно пьян. Любит с иголочки одеваться, жаждет уехать за океан. Френсис не знает ни в чем границы: девочки, покер и алкоголь…
Френсис оказывается в больнице: недомоганье, одышка, боль.
Доктор оценивает цвет кожи, меряет пульс на запястье руки, слушает легкие, сердце тоже, смотрит на ногти и на белки. Доктор вздыхает: «Какая жалость!». Френсису ясно, он не дурак, в общем, недолго ему осталось – там то ли сифилис, то ли рак.
Месяца три, может, пять – не боле. Если на море – возможно, шесть. Скоро придется ему от боли что-нибудь вкалывать или есть. Френсис кивает, берет бумажку с мелко расписанною бедой. Доктор за дверью вздыхает тяжко – жаль пациента, такой молодой!
Вот и начало житейской драме. Лишь заплатив за визит врачу, Френсис с улыбкой приходит к маме: «Мама, я мир увидать хочу. Лоск городской надоел мне слишком, мне бы в Камбоджу, Вьетнам, Непал… Мам, ты же помнишь, еще мальчишкой о путешествиях я мечтал».
Мама седая, вздохнув украдкой, смотрит на Френсиса сквозь лорнет: «Милый, конечно же, все в порядке, ну, поезжай, почему бы нет! Я ежедневно молиться буду, Френсис, сынок ненаглядный мой, не забывай мне писать оттуда, и возвращайся скорей домой».
Дав обещание старой маме письма писать много-много лет, Френсис берет саквояж с вещами и на корабль берет билет. Матушка пусть не узнает горя, думает Френсис, на борт взойдя.
Время уходит. Корабль в море, над головой пелена дождя.
За океаном – навеки лето. Чтоб избежать суеты мирской, Френсис себе дом снимает где-то, где шум прибоя и бриз морской. Вот, вытирая виски от влаги, сев на веранде за стол-бюро, он достает чистый лист бумаги, также чернильницу и перо. Приступы боли скрутили снова. Ночью, видать, не заснет совсем. «Матушка, здравствуй. Жива? Здорова? Я как обычно – доволен всем».
Ночью от боли и впрямь не спится. Френсис, накинув халат, встает, снова пьет воду – и пишет письма, пишет на множество лет вперед. Про путешествия, горы, страны, встречи, разлуки и города, вкус молока, аромат шафрана… Просто и весело. Как всегда.
Матушка, письма читая, плачет, слезы по белым текут листам: «Френсис, родной, мой любимый мальчик, как хорошо, что ты счастлив там». Он от инъекций давно зависим, адская боль – покидать постель. Но ежедневно – по десять писем, десять историй на пять недель. Почерк неровный – от боли жуткой: «Мама, прости, нас трясет в пути!». Письма заканчивать нужно шуткой; «я здесь женился опять почти»!
На берегу океана волны ловят с текущий с небес муссон. Френсису больше не будет больно, Френсис глядит свой последний сон, в саван укутан, обряжен в робу… Пахнет сандал за его спиной. Местный священник читает гробу тихо напутствие в мир иной.
Смуглый слуга-азиат по средам, также по пятницам в два часа носит на почту конверты с бредом, сотни рассказов от мертвеца. А через год – никуда не деться, старость не радость, как говорят, мать умерла – прихватило сердце.
Годы идут. Много лет подряд письма плывут из-за океана, словно надежда еще жива.
В сумке несет почтальон исправно
от никого никому слова.
Нравится / не нравится
Вот, мне кажется, хорошее стихотворение:
Реальность наступает нам на пятки,
Нет грёзы, нет иллюзий и мечты.
Нет принца, как и нет его лошадки,
У перспективы размываются черты.
Лишь проза жизни, как оторванный листочек,
И выброшенный из календаря,
А чудо наступать никак не хочет,
Задаром ничего нам не даря.
Реальность наступает нам на пятки,
Нет грёзы, нет иллюзий и мечты.
Нет принца, как и нет его лошадки,
У перспективы размываются черты.
Лишь проза жизни, как оторванный листочек,
И выброшенный из календаря,
А чудо наступать никак не хочет,
Задаром ничего нам не даря.
Как и в музыке. Цепляет - не цепляет. вот и всё.
Похожие вопросы
- "Стихи бывают только плохи, \Стихов хороших в мире нет... "?
- Хороший человек с плохими стихами. Как вы реагируете? Только честно!
- Зачем люди пишут плохие стихи?
- Продолжим?-)) Это- тоже плохие стихи?-))
- Зачем люди пишут откровенно плохие стихи и просят оценить их здесь?
- очень прошу вас не оброшайте внимания на ошибки мне просто нужна критика плохой стих ?
- Что вы говорите друзьям, которые просят вас оценить их плохие стихи и идиотскую прозу?
- Можно быть замечательным поэтом, но писать плохие стихи?
- Чем плохие стихи отличатся от хороших?
- Почему некачественную прозу еще можно читать, а плохие стихи- это просто рвотное средство?)