«Синью нежною, как пламя, Горды солнцевы палаты, И ревниво клочья ваты Льнут к сафирам облаками…» (Иннокентий Анненский)

Иннокентий Анненский "Тоска синевы"
И. Анненский развивает традиционные пути создания остраненного эпитета: образование эпитетов — качественных прилагательных с метафорическим значением, сложных прилагательных с причудливыми сочетаниями основ от традиционных цветовых, эмоционально-оценивающих, до сочетаний разнородных по смыслу основ и даже оксюморонных, что можно связать с такой чертой поэтики Анненского, как "мастерство контрастов".
Художественные средства: олицетворения: "Синью нежною, как пламя, Горды солнцевы палаты", "Или лучше тучи сизой, Чутко-зыбкой, точно волны, Сумнолицей, темноризой"; разные степени интенсивности "И люблю я сильнее в разлуке Полусвет-полутьму наших северных дней".

Эллис. Рай Данте

Миры планет все ближе золотые,
Уж сонмы звезд, горя, как алтари,

Зажгли вокруг чертоги голубые...
Я внял их вечным хорам, чуть дыша,
Забыв напевы бедные земные;

Здесь каждая блаженная душа
Свою звезду среди других искала,
В небесный рай вернуться вновь спеша,

Ее приветом радостным встречала
Блаженных душ бессмертная семья
И к ней свои объятья простирала,

И им сквозь слезы улыбнулся я!..
Нежданно все зажглось холодным светом,
У ног моих, в пространства луч струя,

Подобна млеющим во мгле кометам,
Мерцала вечная жемчужина, луна,
Смотря на землю с горестным приветом,

Она была задумчива, грустна,
С сестрой землей расстаться не желая,
Безжизненна, бесстрастна, холодна,

И тишина царила вкруг святая...
Меня влекла небесная тропа
Царицы бледной, но душа земная

Еще была по-прежнему слепа!..
Я свой полет направил за луною,
И первый раз греховная стопа

Ступила в край, где вечной тишиною
Объято все для смертных, разум чей,
Не просветленный смертью ледяною,

Не внемлет сладкой музыке лучей,
Мерцаньям арф и песнопеньям рая...

Максимилиан Волошин

Если вам когда-нибудь случалось
На скале прибрежной отдыхать,
Когда солнце тихо погружалось
В синих волн задумчивую гладь,
Вы, конечно, часто наблюдали,
Как сверкал последний золотистый луч
На одетых синей дымкой дали
Снеговых громадах неподвижных туч:
Краски света меркнут постепенно,
Становясь бледнее и темней...
Их уж нет, горевших вдохновенно
Ярким светом солнечных лучей.
Сходит ночь, на землю опускаясь,
Затеплились звезды трепетным огнем,
Все сильней и ярче разгораясь
И мерцая трепетным огнем.
Наша юность – яркий блеск заката
На громадах белых облаков –
Она силой гордою богата
И безумной роскошью цветов.
Но те краски скоро потемнеют.
И, когда погаснет догоревший луч,
В высоте небесной засветлеют
Звезды золотые из разрыва туч.

Константин Бальмонт. Мой завет

Затянут в свет чужих очей,
Я – в нежном золоте лучей,
Но вдруг изменится игра,
И нежит лунность серебра.

А Ночь придет, а Ночь темна, –
В душе есть светлая страна,
И вечен светоч золотой
В стране, зовущейся Мечтой.

Мечта рождает Красоту,
Из нежных слов я ткань плету,
Листок восходит в лепесток,
Из легких строк глядит цветок.

Темному брату

Лишь помни мой намек,
Завет цветов: Гори.
Смотри, любой цветок
Раскрылся – изнутри.

Когда ты помнишь зло,
Ты делаешься злом,
И ты глядишь светло,
Лелея свет умом.

Ты создал сам свой лик,
Все можно изменить.
Вот, в этот самый миг
Идет из света нить.

Ася

Не знаю, только ли сестра,
‎Или сестра ты и невеста.
‎Но там, где ты, священно место,
Лучей и снов сквозит игра.

Из золота и серебра
‎Старинной повести загадка.
‎Цветок, который дышит сладко,
И вот ему заснуть пора.

Побудь со мною до утра,
‎Зари огнистое сплетенье.
‎Ты в полночь зыбкое цветенье
Того, что было днем вчера.

Мирра Лохвицкая

Как сладко при луне, душистой ночью лета
Плясать в кругу виллис, под звонкий их напев,
Качаться на ветвях дерев,
Купаяся в лучах серебряного света…

Иль рыбкой золотой нырнуть в пучину волн,
Где людям все неведомо и ново,
Познать все тайны дна морского,
Всего, что скрыто там, чем ропот моря полн…