«Тишины снегового намёка, /Успокоенных дум не буди… /Нежно-синие горы глубоко /Притаились в небесной груди…»: кто автор?

Александр Блок «Облака небывалой услады…»

Там до спора – сквозящая ласка,
До войны – только нежность твоя,
Без конца – безначальная сказка,
Рождество голубого ручья…
Невозможную сладость приемли,
О, изменник! Люблю и зову
Голубые приветствовать земли,
Жемчуговые сны наяву.

Мирра Лохвицкая. В саду над бездной

И мы вошли в нагорный сад,
Где, разрастаясь в изобилии,
Жасмины пряные кадят,
Меж роз и мирт сияют лилии.

Врата златые заперты,
Нам сладко млеть в благоухании.
Под нами – травы и цветы,
Над нами – лавры и латании.

Но полдень пышет здесь огнем, –
В саду, повиснувшем над бездною,
Богиня властная есть в нем, –
Земной кумир – с короной звездною.

Мы служим ей, как божеству,
Несем ей гимны и каждения
В горячих снах и наяву –
В стихийных бурях наслаждения.

Искание Христа

Когда душа была чиста,
Когда в возвышенных стремленьях
Искала пламенно Христа, –
Он мне являлся в сновиденьях.

И вера детская росла,
Горела в глубине сердечной,
Как тихий свет Его чела –
Не ослепляющий, но вечный.

Потом, казалося, во мне
Иссякли добрые начала.
Ни наяву, ни в мирном сне
О небесах я не мечтала.

Хоть ни на миг в душе моей
Не зарождалося сомненье,
Но стали чужды прежних дней
Живой восторг и умиленье.

То был ли бред?.. То был ли сон?..
Иль образ призрачно-туманный?
Но мне опять явился Он,
Небесной славой осиянный!

Лучи нетленного венца
Лик дивный кротко озаряли,
И очи благость без конца
И милосердие являли.

Эллис. Звездная симфония

И звезд золотые зеницы,
Чуть дрогнув, ответили: «Да!»
И снов золотых вереницы
Шептали: «Сияй, как звезда!..»

И сердце больное умчалось
Из плена в эфир голубой,
И в звезд хороводы вмешалось,
И с ними кружилось, сплеталось,
И вдруг засверкало звездой.

В эфире душа утонула,
Душа обручилась с звездой
И к кубку бессмертья прильнула,
И нежно луна мне кивнула,
С улыбкой склонясь надо мной...

В движенье таинственно-стройном
Сплетались узоры светил,
И взором, как небо, спокойным,
Я вечный их танец следил.

Гармонию звезд я впервые
В их вечном движенье постиг.
И звуки, и песни земные
Душа разлюбила в тот миг.

Я схвачен был светлою бездной,
Меня беспредельность влекла,
И в звуках симфонии звездной
Открылись все тайны Числа...

И детские сны золотые
Свершались в ту ночь наяву...
Я эти виденья ночные
Своим откровеньем зову.

Константин Бальмонт. Древо

Ствол древа кряжист. В светах изумруда
Вершина ускользает в синеву.
Все сны его я вижу наяву
И слышу миллионный голос гуда.

Уходят корни в глубь ночей, откуда
Я в сказке листьев ввысь всегда плыву.
День жаворонка манит, ночь – сову,
Но голос их – все тот же шорох чуда.

Из-под ушедших вплоть до звезд корней
Бьют родники и выползают змеи,
Вверху, внизу ли звездные затеи.

И вкось ствола на всем пространстве дней
Зыбь грезы молодой на Игдразиле.

Соловей Будимирович

Снарядите двор в саду мне, меж узорчатых ветвей,
Где Забава спит и грезит, в час как Ночь в звездах идет,
В час как цветом, белым цветом, часто вишенье цветет».
С поздня вечера дружина с топорами, ровен звук,
Словно дятлы по деревьям, щелк да щелк, и стук да стук.
Хорошо идет, к полуночи и двор поспел, гляди,
Златоверхие три терема, и сени впереди,
Трои сени, все решетчаты, и тонки сени те,
В теремах все изукрашено, как в звездной высоте.
Небо с Солнцем, терем с солнцем, в небе Месяц, месяц здесь,
В Небе звезды, в Небе зори, в зорях звездных терем весь.
Вот к заутрени звонили, пробуждается Княжна,
Ото сна встает Забава, смотрит все ли спит она?
Из косящата окошка в свой зеленый смотрит сад,
Златоверхие три терема как будто там стоят.
«Ой вы мамушки и нянюшки, идите поскорей,
Красны девушки, глядите, что в саду среди ветвей.
Это чудо ль показалось мне средь вишенья в цвету?
Наяву ли увидала я такую красоту?»
Отвечают красны девушки и нянюшки Княжне:
«Счастье с цветом в дом пришло к тебе, и в яви, не во сне».