«Пусть будет робкий лепет /Неуловимо тих, / Пусть тайным будет трепет / Незвучных струн моих…» — к кому обращены строки?

Зинаида Гиппиус. Серенада

Из лунного тумана
Рождаются мечты.
Пускай, моя Светлана,
Меня не любишь ты...

Ищу мою отраду
В себе – люблю тебя.
И эту серенаду
Слагаю для себя.

Средства выразительности: эпитеты - "лунного тумана", "робкий лепет", "незвучных струн", "светла печаль"; анафора - "Пусть будет робкий лепет, Пусть тайным будет трепет"; параллелизм - "Я счастье ненавижу, Я радость не терплю"; метафора - "душа моя горит".

Константин Бальмонт. Серенада

Я сомкнул глаза усталые,
Мира больше нет.
Плачьте, плачьте, запоздалые,
Светит вам лишь поздний свет.
Дышат сумерки неясные,
Смотрят звезды с высоты.
Плачьте, страстные, подвластные
Тайнам темноты.

Я закрыл глаза усталые,
Стройный мир погас.
Кровь слагает сказки алые,
И обманывает нас.
Дышат шелесты неясные,
Дымно спит речная гладь.
Плачьте, страстные, безгласные,
Вам недолго спать.

Серенада

Если б знал я, жизнь моя,
Что ты слушаешь меня,
Я бы пел, как соловей,
Вплоть до утренних лучей.

Слово песни – капля меда,
Что пролилась через край
Переполненного сердца.

Из Мадрида я пришел
По шипам и по колючкам,
Чтоб тебя увидеть только,
Ты, очей моих гвоздика.

Андрей Белый. Серенада

Ты опять у окна, вся доверившись снам, появилась…
Бирюза, бирюза
заливает окрестность…

Дорогая,
луна – заревая слеза –
где-то там в неизвестность
скатилась.

Беспечальных седых жемчугов
поцелуй, о пойми ты!..
Меж кустов, и лугов, и цветов
струй
зеркальных узоры разлиты…

Дорогая,
о пусть
стая белых, немых лебедей
меж росистых ветвей
на струях серебристых застыла –
одинокая грусть нас туманом покрыла.

От тоски в жажде снов нежно крыльями плещут.
Меж цветов светляки изумрудами блещут.

Очерк белых грудей
на струях точно льдина.
это семь лебедей,
это семь лебедей Лоэнгрина

Михаил Кузмин. Венеция

Надушённые сонеты,
Мадригалы, триолеты,
Как из рога изобилья
Упадут к ногам Нинеты.
А Нинета в треуголке,
С вырезным, лимонным лифом, –
Обещая и лукавя,
Смотрит выдуманным мифом.
Словно Тьеполо расплавил
Теплым облаком атласы...
На террасе Клеопатры
Золотеют ананасы.
Кофей стынет, тонкий месяц
В небе лодочкой ныряет,
Под стрекозьи серенады
Сердце легкое зевает.
Треск цехинов, смех проезжих,
Трепет свечки нагоревшей.
Не бренча стряхает полночь
Блестки с шали надоевшей.
Молоточки бьют часочки...
Нина – розочка, не роза...
И секретно, и любовно
Тараторит Чимароза.

Владислав Ходасевич. Романс

«Накинув плащ, с гитарой под полою…»
Цвети звездой, ночная синева!
Ах, я лица влюбленного не скрою,
Когда пою наивные слова.

Она скромна, проста ее одежда,
В глазах – любовь и ласковый испуг.
Не обмани, последняя надежда,
Не обмани, пожатье робких рук!

Она тиха, влюбленная голубка.
Поможет ночь любовной ворожбе.
В который раз на дно хмельного кубка
Бросаю скорбь и память – о тебе!

Не уловить доверчивому взгляду
В моем лице восторженную ложь.
«Иль, может быть, услышав серенаду,
Ты из нее хоть что-нибудь поймешь?»

Я прожил годы в боли неизменной,
Шутя пою наивные слова,
«Но песнь моя есть фимиам священный!..»
Благослови, ночная синева!

Эллис. Перед ночью

О, если б засветить вечернюю лампаду!..
Прижать к устам персты, бледней, чем воск свечей,
И, вняв далекую, как звезды, серенаду,
Забыться мирным сном под пологом ночей!..

Максимилиан Волошин. Серенада

Слышишь ли ты мои дикие крики,
Радость моя, Ликирики?!
Верь – то не сам я ночною порою
Мрак всколебал над змеистой рекою:
Ревность в могучей груди взбушевалась!
Песня во мраке прыжками помчалась,
Как кенгуру по безбрежным раздольям
Мчит, настигаем свистящим дрекольем.
Слышишь ли ты мои дикие крики,
Радость моя, Ликирики?
Белый тут был – он звался Тартареном,
Он надевал полосатые брюки,
Он целовал твои черные руки!
О, как я бил его гулким поленом!!
Гулким поленом об спину крутую!
Нынче я снова соперника чую.
Вот почему эти дикие крики
Слышит моя Ликирики.

Не играет значения. Играет значение то, что Вы до сих пор не научились писать слово "поллитра" без ошибок. И продолжаете пропагандировать миф о существовании "поэтической поллитры", хотя всем давно известно, что поэты пьют горькую из тех же бутылок, что и все остальные...