«Я слушаю —и в мрачной тишине твои напевы раздаются. О чём они — не знаю; но тоской исполнены…»: к кому обращены строки?

М. Ю. Лермонтов «Сосед»

Я слушаю – и в мрачной тишине
Твои напевы раздаются.
О чем они – не знаю; но тоской
Исполнены, и звуки чередой,
Как слезы, тихо льются, льются…
И лучших лет надежды и любовь
В груди моей всё оживает вновь,
И мысли далеко несутся,
И полон ум желаний и страстей,
И кровь кипит — и слезы из очей,
Как звуки, друг за другом льются.

Эта тихая, кроткая грусть души сильной и крепкой, эти унылые, мелодические звуки, льющиеся друг за другом, как слеза за слезою; эти слезы, льющиеся одна за другою, как звук за звуком, — сколько в них таинственного, но так ясно понятного сердцу. Здесь поэзия становится музыкою: здесь обстоятельство является, как в опере, только поводом к звукам, намеком на их таинственное значение; здесь от случая жизни отнята вся его материальная, внешняя сторона, и извлечен из него один чистый эфир, солнечный луч света, и возможности, скрывавшиеся в нем...
А. П. Шан-Гирей указывает в своих воспоминаниях, что это стихотворение было написано в феврале 1837 г., когда поэт находился под арестом за стихотворение «Смерть поэта». Лермонтова угнетало не только заключение, но и отсутствие чернил и бумаги. За время нахождения под стражей он все-таки сумел написать несколько стихотворений, используя обгоревшие спички и бумажные обрывки. В этой «романтической» атмосфере было создано произведение «Узник».

Максимилиан Волошин

С тобой мила печаль земного плена
И верности докучливо ярмо...
Тобой звучат напевы Куперена,
Ты грусть огней на празднествах Рамо.

В твоих глазах зубчатый бег химеры:
Но их печаль теперь поймет ли кто?
Так смотрит вдаль на мглистый брег Цитеры
Влюбленный паж на барке у Ватто.

Константин Бальмонт. Древо Туле

Я был в одной из самых крайних Туле.
Она лежит среди лесистых стран.
Там сам собой магей медвяно пьян.
В глазах людей преданья потонули.

В ответ на гром там изумруд в разгуле.
Зеленый попугай среди лиан.
Старейший спит древесный великан,
Гигантский можжевельник в тихом гуле...

Пасхальной ночью слышен звук напева.
Пред духом дней проходит смуглый рой,
Припоминая давний облик свой.

Николай Гумилев. Рассказ девушки

И пел красивый чародей:
«Пойдем со мною на высоты,
Где кроют мраморные гроты
Огнем увенчанных людей.

«Их очи дивно глубоки,
Они прекрасны и воздушны,
И духи неба так послушны
Прикосновеньям их руки.

«Мы в их обители войдем
При звуках светлого напева
И там ты будешь королевой,
Как я могучим королем.

«О, пусть ужасен голос бурь,
И страшны лики темных впадин,
Но горный воздух так прохладен
И так пленительна лазурь».

И эта песня жгла мечты,
Дарила волею мгновенья
И наряжала сновиденья
В такие яркие цветы.

Но тих был взгляд моих очей,
И сердце, ждущее спокойно,
Могло ль прельститься цепью стройной,
Светло-чарующих речей.

Эллис. Андрею Белому

Да, ты не знал любви, но, полный умиленья,
Не сладостной мечты ты жаждал, но виденья,
И, падая порой на жизненном пути,
Ты жаждал не в слезах, но в звуках изойти,
И м н о г о т ы с т р а д а л, от грезы пробужден,
И мыслью ко кресту не раз был пригвожден;
Но, в к у п о л в е ч н о с т и вперяя взор лучистый,
Ты горних ангелов внимал напев сребристый,
В полете горлинок и в шуме сизых крыл
Ты очертания иной страны ловил.
В напевах слышал ты в сердечном замиранье
И шепот райских струн и райских струй журчанье,
Ты видел перламутр на райских небесах
И Бога светлый лик, встающий на водах.

Мирра Лохвицкая. Незванные гости

И длится вальс… – «Мой друг, мне страшно стало! –
Хозяйка дома мужу говорит. –
О, прекрати забаву карнавала…
Моя душа и ноет, и болит!..

Смеется муж… И длится вальс старинный,
Его напев несется в темных хор,
И пляшут маски медленно и чинно
Под легкий смех и тайный разговор.

Дык, к Вам и обращены... А "напевы" -- это Ваши бессмысленное посты... паЕт кагбэ просит Вас перестать быть баобабом...

Это Некрасов посвятил строги болотной птице Выпь