Можно ли как-то войти в чертоги разума другого человека ?

легко

Мы отправились на поиски своего настоящего я во всей этой внутренней и внешней механике, мы так нуждаемся в чем-то, что не было бы этой генетической суммой, этой узаконенной фикцией, этим жизнеописанием, которое подобно описанию смерти, этой суммой действий и жестов, добавляющихся к нулю или в извечной надежде неизвестно на что, этим гребнем существования, который постоянно убегает под нашими ногами и тянется туда, к другой волне, которая является только более или менее удачным повторением одной и той же истории, одной и той же “программы”, введенной в компьютер с хромосомами родителей, с нашим обучением, формированием и деформацией; мы так нуждаемся в чем-то, что не было бы ни этой папкой, с которой мы прогуливаемся под рукой, ни этим стетоскопом, ни этой ручкой, ни суммой наших чувств, ни суммой наших мыслей, всегда одинаковых, ни итогом тысячи обликов и встреч, которые всегда оставляют нас одинокими на нашем маленьком острове я, которое не является нашим настоящим я, а является миллионом вещей, сброшенных снаружи, из округи, свыше, снизу, через жизнь, мир, другие существа – где я, где я во всем этом, где настоящее я? Этот вопрос становился таким удушающим, что однажды мы сделали шаг наружу – шаг в ничто, который, возможно, был чем-то, но это было все, единственный выход со свинцового острова. И постепенно, на этом маленьком пустом интервале между этой тенью механического я и этим нечто, или этим ничем, которое смотрело на все это, мы видели, как пламя нужды росло в нас, нужды, которая становилась все более и более интенсивной и вопиющей по мере того, как темнота сгущалась в нас, вокруг нас, это пламя неизвестно чего, которое жгло в этом сокрушаемом ничтожестве. И позднее, позднее, как смутная заря, выходящая из ночи, как далекий город, окутанный туманом, мы увидели, как внезапно появляются маленькие мигающие проблески, смутные указания, такие смутные, что они казались огоньками на темном море, о которых невозможно сказать, то ли они в двадцати метрах от нас, то ли в десяти километрах, и не являются ли они просто отражением каких-то звезд, свечением ноктикул под волной. Но даже это ничто было уже чем-то в мире, где не было вообще ничего. И мы настойчиво продолжали. Это пламя нужды установилось в нас (или снаружи нас, или вместо нас?), оно стало нашим компаньоном, нашим присутствием в отсутствии всего, нашей точкой отсчета, нашей интимностью, которая жжет и жжет, и это все. И затем это пламя росло, взывало в нас, так взывало в этом пустом и душащем ничто, затем знаки обрисовывались, множились, зажигались везде понемногу под нашими ногами, как бы говоря: “Ты видишь, ты видишь! ”, как бы призывая новый мир, заставляя его родиться, как если бы что-то отвечало. И маленькие хрупкие огоньки связывались, укреплялись, прочерчивали линии, координаты, проходы, и мы начинали входить в другую страну, в другое сознание, в другую работу существа – но где же “я” во всем этом, где же тот, кто дирижирует и заправляет, где этот особый путешественник, этот центр, не являющийся ни центром обезьяны, ни центром человека?

https://www.aurobindo.ru/workings/satprem/on_the_way_to_supermanhood.htm#06

Только хорошо изучив его.

Только если этот разум уровня гораздо ниже твоего. Тогда ты можешь знать способ мышления и причину почти любого его состояния, поведения и поступка, и поэтому есть возможности манипулировать таким человеком. Но иногда, когда есть много вариантов выбора, либо происходит вмешательство свыше, человек поступает не так, как ты можешь предвидеть. Если же твой разум ниже уровнем, то у тебя нет шансов понять его и предвидеть его решения и тебе остается только самому быть манипулируемым.

Легко но ни всем

Можно, годы практик НЛП и общей психологии, социологии вам в помощь