Какие музыкальные произведения упоминаются в текстах Булгакова?

Для ответа на вопрос обратимся к тексту романа "Мастер и Маргарита".
Присутствие музыки в «Мастере и Маргарите» обнаруживается, как минимум, в трёх аспектах. Первый из них, самый очевидный и данный читателю непосредственно, — это музыка, звучащая в романе. Большая часть этой музыки — не что иное, как часть окружавшей Булгакова реальности: от многочисленных фрагментов из популярных опер до народных песен, распеваемых под «гипнозом» Коровьева-Фагота или фокстрота «Аллилуйа» .
Особое внимание исследователей всегда привлекали доносящиеся из телефонной трубки звуки песни Шуберта «Приют» , которую напевает сам Воланд. Это символ исключительной важности, поэтому на нём следует остановиться особо. Песни Шуберта, как и скалистые лунные пейзажи в романе Булгакова, отличаются инфернально-мрачным характером — ясно, что говорить в подобных случаях о «приюте» — это злая романтическая ирония! Но вот при расставании Воланд описывает последний приют Мастера в мягких идиллических тонах: «О трижды романтический мастер, неужто вы не хотите днём гулять со своей подругой под вишнями, которые начинают зацветать, а вечером слушать музыку Шуберта? » .
Музыка, сопровождающая «Бал сатаны» , вполне отражает фантастичность ситуации: оркестром дирижирует великий Иоганн Штраус (концертмейстер в его оркестре — скрипач Вьётан) , а джаз играют обезьяны. Вообще упомянутый «Бал» представлен писателем в театральных, условно-оперных тонах и выступает, скорее, как внешний, традиционный атрибут дьявольского «быта» . Игра обезьяньего джаза передана Булгаковым в заострённо-гротескных тонах и является кульминацией музыкального воплощения сатанинской вакханалии на уровне всего романа. Конечно же, упоминается в тексте и опера Гуно «Фауст» , а вовсе не произведение Гёте! При этом стоит отметить, что Штраус со своим оркестром приглашён играть на балу, а не выходит из огненного камина (читай, ада) , подобно всем остальным гостям.
Второй аспект присутствия музыки в булгаковском романе связан с использованием имён, взятых из музыкальной культуры и в силу этого создающих поле сложных, утончённых ассоциаций, предвосхищающих интертекстуальную игру постмодернистских романов. Это фамилии композиторов — Берлиоз, Стравинский и Римский (так для краткости часто называли Римского-Корсакова) , название инструмента — Фагот, а также, как будет показано ниже, некоторые второстепенные фигуры. След Берлиоза виден во-первых в обращени Берлиоза к «вечному» гётевскому сюжету в драматической легенде «Осуждение Фауста» . Во-вторых, описание похоронной процессии Михаила Берлиоза вызывает прямые ассоциации с «Траурно-триумфальной симфонией» Гектора Берлиоза, которая (это стоит подчеркнуть особо) , по замыслу автора, предназначалась для исполнения во время уличного шествия, возглавляемого самим композитором. Более того, симфония начинается именно с похоронного марша — «Marche funêbre» — и именно так назвал Булгаков главу о похоронах Берлиоза в первой редакции романа.
Наконец, самая очевидная параллель касается отсечения головы героя романа, Михаила Берлиоза, и героя одного из самых известных и характерных произведений Гектора Берлиоза. Речь идёт о его «Фантастической симфонии» , которая представляет собой видения и галлюцинации отравившегося опиумом безнадёжно влюблённого молодого артиста. Герою симфонии, в частности, снится, что в припадке ревности он убил свою возлюбленную, за что его ведут на казнь. В конце четвёртой части симфонии («Шествие на казнь» ) даётся выразительнейшая картина отсечения головы. И после этого идёт заключительная, пятая часть — «Сон в ночь шабаша» , — «чёрная месса» , на которой возлюбленная артиста предстаёт в облике ведьмы. В романе Булгакова именно гибель Михаила Берлиоза под колёсами трамвая положила начало всей последующей дьяволиаде. А глава «Великий бал у сатаны» в планах третьей редакции называлась «Чёрная месса» (как видим, в планах и первоначальных версиях музыкальные аллюзии были подчёркнуты ещё и терминологически).