Пересечение всегда происходит во времени и пространстве? Или может быть как-то иначе?

лисичка)
по моему, пересечение вне пространства и времени...

Может и топором по Сердцу...

В этот короткий период, пока природа еще окончательно не проснулась, он
становился осторожным, как краб после линьки, и все же не мог устоять перед
соблазном посмотреть вблизи на деревья, покрывающиеся почками. Он выбегал из
дома. Пока почки были заключены в твердые серовато-коричневые панцири, он
чувствовал себя в безопасности, будто и сам, как веретенообразная зимняя
почка, прикрыт таким панцирем. Но когда из панциря начинало пробиваться
нечто удивительно беспомощное -- мягкие зеленоватые листочки, --он дрожал
от неизъяснимого страха, страха за сотни миллионов почек, которые попадали в
поле его зрения. Разве не рушился мир, когда неумолимо жестокие птичьи стаи
начинали клевать мягкие, соблазнительные почки?
Он видел собственными глазами, как в заросли горной камелии, гомоня,
слетались эти невинные вроде бы существа огромной разрушительной силы,
напоминающие стайку опьяневших от восторга детей. И тогда у него,
поверенного деревьев, перехватывало дыхание, лицо багровело, и он начинал
нетерпеливо переминаться с ноги на ногу.
Зимой, когда нет признаков, что почки должны распуститься, души
деревьев прячутся в корнях и деревья погружены в спячку. Поэтому и он,
стремясь к духовной общности с деревьями, научился у них тоже впадать в
зимнюю спячку. Ночами, когда ветер бушевал в ветвях деревьев, ему ни разу не
снились тяжелые сны. Но как только голые ветки начинали покрываться почками,
его охватывала тревога. Это был не только страх перед надвигающейся
опасностью, но и тревога, вызванная предчувствием столкновения с чем-то
неведомым. Он предвидел, что вот теперь-то и явится ему знамение, которое
перевернет всю его жизнь. Б такие минуты каждой клеткой своего тела, всем
своим сознанием вожделенно ощущая устремленность к чему-то неведомому, он,
бреясь, начинал судорожно ощупывать свое лицо. В нем просыпалось вдруг
неодолимое желание полоснуть себя по горлу, отражавшемуся в зеркале, и лишь
огромным усилием воли он удерживал руку, сжимавшую бритву. Нет, нельзя
поддаваться искушению. Ведь он живет в этом убежище, оберегая своего
пятилетнего сына по имени Дзин, которого врачи считают слабоумным, хотя
глаза у мальчика глубокие и ясные, а в остроте слуха вряд ли кто может
сравниться с ним. В их общей спальне все было приспособлено для того, чтобы
ребенок мог оставаться один. Теплое чувство к подвалу, где для его душевного
покоя в полу было пробито отверстие, обнажавшее крохотный клочок земли,
Исана распространил и на комнату, в которой жил вместе с сыном. Дружеское
общение с Дзином здесь, в этой комнате, --единственное по-настоящему
полезное деяние -- и составляло смысл его затворнического существования.