"Пишите, пишите!... Бумага всё стерпит... " А как же - читающий?...

- Пишите, пишите, товарищ Новосельцев, бумага всё стерпит. И Вам не жаль бумаги?
- Нет, мне не жаль бумаги, наша бумажная промышленность работает превосходно.. .

А ещё психологи советуют: когда тебе совсем невмочь, нужно взять ручку, лист бумаги и, не считаясь с правилами грамматики, писать обо всем, о чем вы думаете в данное время. Безо всякой самокритичности к своим мыслям и чувствам, не осуждая себя даже, если вы не можете сформулировать свои проблемы и ощущения, пишите то, что есть в вашей голове. В психологии это считается автописьмом. Как результат, после описания своих ощущений вы почувствуете значительную психологическую разгрузку. Излагая на бумаге то, что вас беспокоит – конфликты, негативные события, тревогу или пессимистическое настроение, вы, на самом деле сможете освободиться от тяжести, наполняющей вашу душу. Кстати, по этой причине многие вели дневники, чтобы выразить свои ощущения и проблемы, которые беспокоят человека изо дня в день.
...ведь дневник Вы не дадите никому читать?... кроме себя?
А вдруг? Тогда, резонен вопрос: а как же читающий?
Не знаю. На бумаге можно написать нежное любовное признание и гнусный пасквиль, сонеты Шекспира и приговор суда, Вечера на хуторе близ Диканьки и Майн кампф. Вот и примитивный ответ на вопрос - Вы пишите, что хотите, всё зависит от того, КТО это прочтёт, демон тёмный или ангел лучезарный. И уж поверьте мне на слово, они умеют читать между строк.

"Она почти ни одной секунды не сомневалась, что Женни сыграет то самое место из второй сонаты, о котором просил этот мертвец с нелепой фамилией Желтков. Так оно и было. Она узнала с первых же аккордов это произведение. И в уме ее слагались слова. Они так совпадали в ее мысли с музыкой, что это были как будто бы куплеты, которые кончались словами: “Да святится имя твое”. “Вспоминаю каждый твой шаг, улыбку, взгляд, звук твоей походки. Сладкой грустью, тихой, прекрасной грустью обвеяны мои последние воспоминания.. . Я ухожу один, молча, так угодно было Богу и судьбе. "Да святится имя твое". Княгиня Вера обняла ствол акации, прижалась к нему и плакала.. . И в это время удивительная музыка, будто бы подчиняясь ее горю, продолжала: “Успокойся, дорогая, успокойся, успокойся. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Ты ведь моя единая и последняя любовь. Успокойся, я с тобой. Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно мгновение, но навеки. Ты обо мне помнишь? Помнишь?. . Вот я чувствую твои слезы. Успокойся. Мне спать так сладко... ” Вера, вся в слезах, говорила: “Нет, нет, он меня простил теперь. Все хорошо”.
А. И. Куприн. Гранатовый браслет.
Когда-нибудь бумага перестанет служить подлости, а писать на ней будут только вот такие произведения, а мы будем делать из неё оригами или цветные фонарики.. .

читающий может подтереться.. .
бумага все стерпит )

а читающий - прочитает, переварит, и выплюнет, то, что не надо. для всего остального - есть цензура

И читающий переживет.

– Что за шум? – прошипел Форд.
– Это я кричал! – закричал Артур.
– Нет. Тихо! По-моему, мы влипли.
– По-твоему? !
За дверью раздались чеканные шаги.
– Дентрассийцы? – испуганно прошептал Артур.
– Нет, сапоги кованые, – заметил Форд. В дверь грозно постучали.
– Кто же это?
– Если нам повезло, это вогоны пришли выбросить нас за борт.
– А если не повезло?
– Если не повезло, – мрачно проговорил Форд, – капитан прочитает нам свои стихи.

Поэзия вогонов занимает третье место во Вселенной по отвратительности. На втором месте – стихи азготов с планеты Крия. Во время презентации нового шедевра поэтиссимуса Хряка Изящнейшего «Ода комочку зеленой слизи, найденному летним утром у меня под мышкой» четверо внимавших скончались от внутреннего кровоизлияния, а председатель комиссии по присуждению Ноббилингской премии чудом спасся, откусив себе ногу. Хряк, как сообщают, остался разочарован итогом презентации и собрался было читать все двенадцать книг своей саги «Бульканье в ванне» , но тут его собственные внутренности в отчаянной попытке спасти цивилизацию устроили ему кровоизлияние в мозг.
Самые отвратительные стихи, а также их создательница Паула Нэнси Миллстоун Дженнингс из Гринбриджа (графство Эссекс, Англия) были уничтожены вместе с планетой Земля.
Простатник Джельц улыбнулся, причем медленно-медленно – не ради эффекта, кстати сказать, а просто потому, что забыл, в какой последовательности сокращать мышцы. Только что капитан с колоссальным удовольствием грозил пленникам всеми возможными карами и теперь ощущал приятную расслабленность и даже готовность к некоторой грубости.
Пленники сидели на СОПах – Стульях Оценки Поэзии. Привязанные. Вогоны не питали никаких иллюзий относительно чувств, вызываемых их опусами. В далеком прошлом к литературе их толкало стремление доказать свою культурность, сейчас же – исключительно садизм.
Холодный пот выступил на челе Форда Префекта и потек по прикрепленным к вискам электродам. Электроды вели к целой батарее электронных устройств – к усилителям образности, модуляторам ритмики, фильтрам аллитерации и прочей аппаратуре для обострения восприятия стихов, дабы не терялся ни единый нюанс мысли автора.
Артур Дент сидел и трясся. Он понятия не имел, что его ждет, но твердо знал: во-первых, все дотоле случившееся ему не нравится, а во-вторых, дела вряд ли пойдут на лад.
– О, захверти хрубком… – начал декламировать вогон.
По телу Форда прошли судороги – это было даже хуже, чем он ожидал.
– …на хлярой холке, охреневаю мразно от маслов с наколкой.
– Ааааа! – вскричал Форд Префект, запрокинув голову. Сквозь застилавший глаза туман он смутно видел извивающегося на стуле Артура.
– Фриклявым шоктом я к тебе припуповею, – продолжал безжалостный вогон, – и уфибрахать ты, курерва, не посмеешь.
Его голос поднялся до невообразимых высот скрипучести.
– А то, блакуда, догоню и так отчермутожу, что до круземных фрагоперов не захбудешь – чтоб мне не быть вогоном, паска!
– Ннннииаааяяяяя! – завизжал Форд Префект и обмяк на ремнях, когда электронное очарование последней строки поразило его в самое сердце.
– Теперь, земляне, – заявил вогон (он не знал, что Форд Префект на самом деле родом с маленькой планеты близ Бетельгейзе, да и знал бы – не обратил внимания) , – я предоставляю вам выбор! Либо умрите в вакууме космоса, либо… – он выдержал мелодраматическую паузу, – либо скажите: как вам мои стихи?
Форд судорожно вздохнул, провел пересохшим языком по шершавому нёбу и простонал.
>>>

дык о нем и речь, собственно

А читающих силой не заставляют читать то, что им не нравится.

а тебе хто заставляє читати?!