механизм эволюции каков он из себя?

А. К. Скворцов

skvortzov1.jpg
Алексей Константинович Скворцов, доктор биологических наук, профессор, главный научный сотрудник Главного ботанического сада РАН. Основные научные труды посвящены систематике и микроэволюции растений, а также общим вопросам эволюционной теории. Член редколлегии журнала ''Природа''.

ОБРАЩАЛИ ли Вы когда-нибудь внимание, дорогой читатель, на то, сколь широко для характеристики нашего познания используется терминология, относящаяся к царству растений? Еще от древних дошло до нас назидательное изречение для юношества: ''Studiorum radix amara, sed frucfus dulces'' (Корни учения горьки, зато плоды сладки). Про что-то очень важное мы говорим: ''Это коренной вопрос'', ''коренное отличие''. А ложные представления мы стараемся искоренить. Недаром среди первых афоризмов Козьмы Пруткова стоит: ''Смотри в корень''. Мы также говорим, что начиная с эпохи Возрождения рост знания шел столь интенсивно, что некогда единый ствол естественных наук начал делиться на самостоятельные ветви. В нашем столетии отпочкование специальных дисциплин стало особенно интенсивным; непрерывно появляются ростки все новых направлений. Распространение знаний мы сравниваем с посевом. ''Сейте разумное, доброе, вечное! '' В англоамериканской литературе распространение знаний прямо называется диссеминацией (dissemination of knowledge). Предполагается, конечно, что из этих посевов получатся хорошие всходы.

Но самая замечательная метафора — это, конечно, библейское ''древо познания добра и зла'', которое росло в раю и плодом с которого (европейские художники обычно изображали этот плод как яблочко) коварный змий соблазнил нашу прародительницу Еву. Когда я в молодые годы познакомился с этим библейским рассказом, я сильно недоумевал: почему же в этом райском древе познание ассоциируется не только с добром, что было бы понятно, но и со злом. И почему за вкушение плода познания последовало такое наказание — изгнание из рая. Теперь, конечно, мне видна глубочайшая мудрость такой ассоциации, как и всего этого древнего рассказа. Невероятно разросшееся со времен Адама и Евы древо познания теперь оказывается увешанным не только множеством яблочек новейшей селекции, быть может, гораздо более сладких и еще более соблазнительных для современных наследниц Евы, нежели яблочки древнего змия; это древо теперь обильно увешано еще и плодами совсем иного сорта — тысячами ядерных бомб, не говоря уже о массе других весьма небезобидных фруктов. Но как бы то ни было, сравнение человеческого познания с растущим деревом — это выразительная и продуктивная аналогия.

С растущим же деревом сравнивается филогенез — ход и результаты эволюции живого мира. Правда, выражение ''филогенетическое древо'' появилось не в библейские времена, а только в XIX в. в результате торжества эволюционизма. (Хотя некоторые древоподобные схемы, имевшие цель отразить естественное сходство организмов, предлагали и раньше.)

Итак, два ''древа''. Одно из них представляет ведущий компонент биосферы, а другое — ноосферы. И несмотря на столь фундаментальное различие их положения и роли в судьбах нашей планеты, аналогия между ними несомненна. Оба непрерывно и ветвятся (хотя и в совсем разных временных масштабах), более старые участки в обоих в той или иной мере отмирают. Правда, в новейшее время картина ''древес'' несколько осложнилась: в филогенетическом древе — представлениями о симбиогенезе, о ''сетчатой'' эволюции и ''горизонтальном переносе'' генов, а в древе познания — вполне аналогичными идеями о появлении новых точек роста науки на перекрестках ее старых ветвей (или, как любят говорить, ''на стыках наук''), и в обоих ''древесах'' — сомнениями в существовании единых стволов, т. е. не следует ли заменить картину древа картиной многоствольной поросли.

неудачные варианты вымирают.

Все просто это приспособление к средам обитания, с естественным отбором!

Построение качеств внутри себя.
P.S.: читайте книги Секлитовой Л. А. и Стрельниковой Л. Л. и многое станет ясным.

мутация-секс-смерть

построение совершенного гена