Н. А Бердяев, адекватно размышляя над таковостью этого мира в котором он жил, как религиозный философ задавался мыслью:

многие находят всё это поучением испытанием наказанием бога - тем самым оправдывая бога и успокаивая самих себя

таким людям для начала было бы неплохо научиться отличать поучение испытание наказание от издевательства пренебрежения эксплуатации

Почему Бог так неистово наносит своему миру удар за ударом, топчет и месит его, словно тесто, почему так часто бросает его в кровавую купель и испытывает его пламенем адским? Потому что человечество в массе своей подобно твёрдому, неподатливому, неблагородному металлу, иначе его невозможно ни расплавить, ни придать ему форму; таков материал, таков и метод. Пусть человечество приложит усилия, чтобы превратиться в более благородный и чистый металл, - и тогда Бог будет с ним и мягче, и нежнее, а удел человеческий будет и выше, и прекрасней.

Почему же он избрал или сотворил именно такой материал, хотя у него были бесконечные возможности для выбора? Потому что божественная Идея провидела не только красоту, нежность и чистоту, но и силу, волю и величие. Не следует презирать силу или отвращаться от неё из-за уродства некоторых её проявлений, не следует думать, что Бог - это только любовь. Всякое истинно совершенное должно содержать в себе что-то от героя и даже от Титана. Величайшая же сила рождается величайшими испытаниями.

Бог сотворил мир полем брани, наполнил его тяжёлой поступью воителей и криками великих сражений и битв. Сможешь ли ты стяжать покой Его, не уплатив цены, которую Он назначил?

Я согласен с вами, друзья мои, что Бог, если Он существует -
демон и чудовище. Ну и что же вы намерены предпринять по этому поводу?

Бог - это верховный Иезуит. Он всегда совершает зло, чтобы из
него получилось благо; всегда уводит в сторону, чтобы вывести на путь
истинный; всегда подавляет нашу волю, чтобы в конце концов она обрела
неограниченную свободу.

Наше Зло для Бога не зло, а невежество и несовершенство; наше
добро - лишь меньшее несовершенство.

Фанатик прав, когда утверждает, - пусть излишне яростно - что
даже самая великая и чистая наша добродетель подобна греху перед
божественной природой Бога.

Пребывать по ту сторону добра и зла не значит не делать для себя
различия между деянием греховным и добродетельным - это значит постигать
высокое и всеобщее благо.

Это благо - не добродетель человеческой морали, относительной и
вводящей в заблуждение; оно надморально и божественно.

Это любовь, которая не является противоположностью ненависти и которой ничего не нужно для поддержки, она просто есть. Она горит постоянным огнем независимо от того, с чем она встречается, горит во всем, что она видит и чего касается, просто потому, что она не может не любить, такова ее природа; для нее нет ничего высокого или низкого, чистого или нечистого; ни пламя ее, ни радость не могут померкнуть. Есть и другие знаки ее присутствия: она легка, ничто не является бременем для нее, как будто сам мир — это площадка для ее игр; она неуязвима и неприкосновенна, как будто навеки находится за пределами всех трагедий, вне всех катастроф; она — провидец, она прозревает; она спокойна, очень спокойна — едва заметное дыхание в глубинах существа; и широка, безбрежна, как море. Ибо она вечна. И свободна; ничто не может сковать, пленить ее: ни жизнь, ни люди, ни идеи, ни доктрины, ни страны — она — за их пределами, всегда по ту сторону их, и все-таки находится в сердце всех и каждого, как будто она едина со всем. Это Бог в нас.

Богу приходится лечить плохие души от созревания в них новых демонов и сатаны