Кто в живописи был как Андрей Платонов в литературе?

Заинтересовал вопрос, пришлось изучить некоторые работы на эту тему. Можно констатировать, что поиск параллелей идет в основном по линии художников Тышлер – Петров-Водкин – Филонов. Переходный характер эпохи, радикальность разрыва с общепринятыми нормами представления, вторжение новых правил, новой нормы – нормы насилия открывают поле для литературных и художественных экспериментов. Чтобы составить собственное мнение пришлось еще раз всмотреться в художественные миры этих живописцев.
Поскольку советская реальность вводит в обращение целый ряд общих понятий, постольку единственный способ их уяснения – их предельное овеществление: конкретизация в языке и визуальное наглядное изображение. Искажение телесного образа с целью получения доступа к душе позволяет сблизить литературный проект Платонова с живописной доктриной Филонова, с его аналитическим интуитивным видением (хотя невозможно в полном объеме произвести сопоставление текста и визуального образа, все же, думается, что наиболее приближен к реальности АП мир ПФ).
Ярко выраженный интерес к телу характерен для обоих, совпадения тем, сюжетов, а порой и приемов тоже указывают на глубинное родство. Персонажи Платонова пытаются присвоить себе общие понятия, перевести их на доступный язык, сравнить с чем-то известным, выразить в конкретной образной риторике. Такой «примитивизм» свойствен и Филонову. Он пытается устранить из своей «Идеологии ИЗО» всякое традиционное метафизическое измерение, связанное с творчеством и эстетикой, свести рисование к вещественной ремесленной деятельности. Вследствие влечения к абстрактному обоих авторов отличает отсутствие интереса к индивидуальному, оба стремятся к изображению типов (рабочий, ударница, колхозник). Доминанта исследовательского интереса – присущая обоим амбивалентность в изображении телесного: аскетизм и провозглашение победы над плотью и повышенная концентрация на телесности и на материи. Но натурализм обоих авторов – не эстетическая позиция, а сознательный выбор, который напрямую связан с поисками целостности, нового согласия между телом и душой, в рамках которого идеал телесного аскетизма уживается с некоторой формой телесной избыточности.

Сальвадор Дали.