Мир всегда привечал статистически средних людей
И не жаловал тех, кто посмел не таким уродиться.
Стая серых ворон далека от четы лебедей,
Но однажды и в ней появляется белая птица.
Белопёрость бельмом на глазу выдает за версту.
Инородцы по масти, по общим канонам – уродцы.
В массе серостей среднего рода - на каждом кусту,
Не готовой делить свое теплое место под солнцем.
Непонятное легче сломать, чем, допустим, принять.
Непривычный окрас – это скрытая форма протеста,
А глумиться, сжигать, распинать или на кол сажать –
Просто верное средство поставить неверных на место.
На таких, как на чудо, всегда интересно смотреть.
И ходили, смотрели, о чем-то шептались, кивали.
Выбирали опасных, ссылая на верную смерть,
Остальных, обложив, или там, ублажив, выкупали.
Перекрасившись те, начинали банально стучать.
Прикормить перебежчика – это гораздо удобней.
Надо просто услышать, о чем он хотел умолчать,
И весомо заметить: - Вот с этого места подробней.
Иногда и один человек – это целый оркестр,
Глаз да глаз за таким, от такого одни заморочки.
На подобных обычно решительно ставится крест
И прощальным аккордом - для верности жирная точка.
Поредело изрядно количество белых ворон.
Из умеющих жить - формируется высшая лига.
Свои правила, звания, зрители – свой чемпион,
А диковинных птиц – в пресловутую Красную книгу.
Только странное дело – породы как будто и нет,
А она появляется снова и без разрешенья.
Значит, все же выходит - на цвет не наложишь запрет.
Пусть такая окраска и служит удобной мишенью.
/Алиса Зражевская/
