предыдущих главах нашею задачею было рассказать историю реформации XVI века, которая была, так сказать, главным историческим явлением этой эпохи. Мы видели, что явление это отличается большою сложностью: как причины, так и следствия реформации выходили за границы собственно религиозной жизни и церковных перемен. Исследуя факторы, которые произвели эпоху церковных преобразований и религиозных междоусобий и войн, историки останавливались на самых разнообразных объяснениях, но долгое время менее всего обращали внимания на экономическую сторону явления; однако, в данную минуту уже нельзя жаловаться на то, чтобы эта сторона оставалась в пренебрежении. Напротив, экономический фактор выдвигается на первый план, а многие думают даже о том, чтобы к одному этому фактору свести все объяснение событий, совершившихся в XVI в. К сожалению, фактическая разработка вопроса до сих пор оставляет еще желать весьма многого. Например, в то самое время, как исследованы самые иногда мелочные подробности теологических споров или дипломатических сношений реформационного периода, такой важный факт экономической истории той же эпохи, как секуляризация церковной собственности, только что начинает обращать на себя особое внимание историков. Нельзя не радоваться, что столь важные отношения, как отношения экономические, начали наконец приниматься в расчет при объяснении исторических движений, подобных реформации. Но у дела есть и другая сторона, которой нужно остерегаться. Мы говорим именно о попытках связать непосредственно с экономической историей объяснение всех явлений культурной и социальной жизни, как будто, например, различия между гуманизмом и протестантизмом, между мистицизмом и рационализмом, между реформацией и реакцией или в частности между системой Лютера или системой Кальвина, между антитринитаризмом Сервета и антитринитаризмом Социна могут быть объяснены исключительно с экономической точки зрения. В исторической жизни каждого народа одновременно совершается несколько процессов с разным содержанием и с разным, конечно, значением. Одним из таких процессов и была в XVI в. реформация. Понятно, что, имея свое собственное содержание, свои причины и свои следствия, – притом причины и следствия довольно разнообразные, реформация не могла быть порождением только одного какого‑либо фактора, но не могла также породить только один какой‑нибудь результат. Сказать, что вся реформация была следствием совершившегося в XVI в. экономического процесса – легко, но сказать не значит еще доказать. Можно, разумеется, привести и доводы в пользу того, что реформация XVI в. происходила под влиянием известного экономического процесса, но раз существуют факты, свидетельствующие об этом влиянии, никто, понятно, отрицать его не станет. Но из того, что экономический процесс оказывал свое влияние на реформацию, еще вовсе не следует, чтобы это влияние было единственным и исключительным. Совершающиеся в жизни народов исторические процессы всегда находятся между собою во взаимодействии. Известными своими сторонами экономическая эволюция, бесспорно, влияла на реформацию, но только известными сторонами и притом не всегда в одинаковой степени; другие же стороны этой эволюции прошли для реформации бесследно. И наоборот, одними своими сторонами реформация оказала свое действие на экономический процесс, другими же сторонами, наоборот, никакого. Например, секуляризация церковных имуществ, играющая такую роль в истории реформации, может быть рассматриваема и как важный факт в экономической истории, т. е. тут оба процесса соприкасаются, вступают во взаимодействие, влияют один на другой. Но появление антитринитаризма, в высшей степени интересное для историка религиозных движений XVI в., уже не имеет никакого отношения к экономическим переменам. Совершенно так же и история биржевых операций и
