Почему мы никак не можем жить хорошо? Такое ощущение, что кто то специально ставит нам подлянки.

Мы сами вокруг себя бы бдили. Вечно раскидываемся на многое, ничего не доделав до конца.

Хорошо от слова хрюша, сытно. Вы голодаете?

мы сами себе подлянки делаем. .

ещё долго так будет .

Рузкая зависть

Случилось это, помнится, в 1989 году, то есть в разгар перестройки.
Летом того года мне довелось посетить Францию в составе советской туристической группы, приглашенной Обществом французско-советской дружбы.
Большинство из тридцати-тридцати пяти человек, входивших в эту группу, представляли московские партфункционеры и исполкомовские чиновники на уровне Московского горкома КПСС и райисполкомов.
Все они принадлежали к «горбачевскому набору», совсем недавно поднявшись с уровня партинструкторов и райисполкомовских клерков, а, следовательно, до этого за границей ни разу не были.
Маршрут нашего путешествия был таков: Париж - Сэн-Ло - Мон Сэн Мишель – Сэн-Мало – Ренн – Париж.
В Париже нас поселили в окраинном отеле, окна которого выходили прямо на железнодорожные пути (французские коммунисты не располагали большими средствами и рассчитывали на понимание своих классовых единомышленников).
В наступающих сумерках наша группа, побросав свои вещи в номерах, в полном составе высыпала на улицу, прилипая носами к витринам местных весьма скромных, по парижским меркам, магазинов.
Минут через двадцать члены группы впали в истерику.
Прошу поверить – именно в истерику.
Назвать иначе спонтанные рыдания женской части нашего коллектива и угрюмое выражение лиц его мужской части я не могу.
Сопровождалось это потрясение причитаниями «Господи, да неужели такое возможно?» и «Да такое мне бы никогда не приснилось!», а также тихим матерным бормотанием.
И хотя на следующий день страсти кое-как улеглись, в течение всего путешествия по Северу Франции наша группа пребывала в подавленном состоянии, которое мешало ей в полной мере насладиться местными пейзажами и архитектурными красотами.
Спасение пришло в Ренне перед последним броском на Париж.
Наш отель в столице Бретани стоял ближе к центру города на улице, заполненной магазинами.
Прямо напротив входа в отель ломились от изобилия витрины обувного магазина, магазина одежды, мясной лавки, винного магазина и т. д.
Нервное напряжение, не покидавшее моих спутников в течение всего путешествия, вынуждало их просыпаться пораньше и коротать время до утреннего завтрака на тротуаре перед гостиничным подъездом.
В Ренне, как и повсюду до этого, разговор вертелся вокруг все того же нечеловеческого изобилия товаров.
Шок усугублялся тем обстоятельством, что изобилие во французской провинции ничем не отличалось от изобилия столичного, и эта горестная констатация доминировала в угнетенном перешептывании членов нашей группы, сгрудившихся на тротуаре перед отелем.
И вдруг один из наших спутников (если память мне не изменяет тогдашний зампред Свердловского райисполкома), не обращаясь ни к кому конкретно, задумчиво произнес: «А если сюда дивизию наших десантников прислать, что от этого изобилия останется?»
(За точность цитаты ручаюсь полностью).
И тут все радостно загомонили: «Да какая там дивизия! Полка хватит! Да брось, здесь одним нашим батальоном все это в клочки можно разнести!»
С этого момента и вплоть до отлета в Москву мои спутники пребывали в приподнятом настроении, снисходительно поглядывая на французские витрины и на самих французов.
К чему я об этом вспомнил?
А к тому, что мы явно переоцениваем эффективность «киселевской пропаганды» и «сакральной харизмы» нашего пожизненного президента, обвиняя их в привитии россиянам агрессивной ненависти к Западу.
Ибо описанный мною эпизод в Ренне убедительно показывает, что и в советские время наши соотечественники страдали коллективным комплексом безнадежной неполноценности.
А единственным спасением от этого комплекса они на подсознательном уровне считали, считают и будут считать агрессивное уничтожение той позитивной реальности, которую сами они создать не в состоянии.
Боюсь, что это необратимо…
Борис Туманов

Россияне живут хорошо это говорит опрос и мой нос коньячок пьют и икрой закусывают

"Хорошо"- внутри, а снаружи всякое бывает. На дождь (подлянки) не обижаются.

завистники и ненавистники это делают