Как снова радоваться жизни?

на завод отправляйте узнаете как дабываються деньги тог да вы вазможно захочите себе выбрать участь лучшую достойное образование и профессию. Совет пробивайтесь в люди пока молоды.

Когда Одиссей приплыл на остров, он там свернул сначала шею чуду-юду, а Калипсо стояло на рейде под якорем и всё. Одиссей ещё там влюбился в Посейдонову дочку, не смотря, что дома у его была жена Пенелопа с 4 -мя детьми. Он давно уже ей не платил алименты, жрать было нечего, Пенелопа прислала Одиссею СМС, что мол так и так- кушать хочется и мореплаватель попросил у Посейдона картошки, которую привёз после домой и посадил у себя в огороде. А выросла кукуруза-обманул его Бог. Тогда Одиссей поговорил по душам с Посейдоном, мол мать твою и так-то разэтак!.. Посейдону это не понравилось и он наколдовал на Одиссея всех чертей и разных циклопов. Те давай за ним гоняться, а Одиссей заплыл на своём корабле прямо в рот большому окуню и бросил якорь. Но недолго он там был, жрать было нечего и дыхать тоже никак, тогда он стал тыкать палкой по бокам окуня. А рыба ошалела от удивления и разинула свой рот, Одиссей и выплыл оттуда на шлюпке. Его ещё долго носили черти по всем морям, лет 10, в это время у Пенелопы ещё родились 2 девки. Тако хозяйство, а мужика нет, вот и вышла замуж Пенелопа за Круза какого-то захудалого, чё поделаешь! А Хрущёву кукуруза понравилась и он повелел засадить ею весь дальний восток, но она там не росла, потому что её ел колорадский жук. И тогда Боги сказали:" Нечего тебе больше Кузькину мать показывать" и отравили Хрущёва. А на "Калипсо" ещё долгое время плавал француз Депардье и искал золото.

А затем... затем всё начинается с начала. Жизнь бьётся и трепещет: одну секунду мы так и не поймали. Жизнь переливается всеми цветами, но чего-то не хватает. Ей чего-то очень сильно не хватает. Вся наша суета ничего не изменит: можно пройти все континенты, пережить все истории, но ничего не изменится – всё останется по-прежнему, будто ничего и не произошло. Нам никогда не удастся засыпать яму внутри себя, заглушить тихий крик, каким кричит ребенок, забытый на пустынном берегу несуществующей страны. Мы бегаем, говорим с собой, говорим с другими, входим и выходим, но как узнать, кто ходит внутри нас, как узнать, что это такое? Мы любим или не любим, берём и даём, смеёмся и плачем, но что происходит, что остаётся, что вообще есть? Чего-то не хватает. Наша история как будто и не начиналась, слабое дыхание внутри как будто и не дышало, – это тихий бесцельный крик Бытия: где жизнь, где я, где начало? Иногда всё рушится, а мы просто отмахиваемся, словно не видели этого разгрома и не жили в это мгновение. Иногда случается мгновение бездеятельности, и тогда что-то останавливается между двумя шагами, как две капли воды похожими на миллионы других шагов, и смотрит невидящим взглядом – это вечный, бесплодный и пустой взгляд. И мгновение словно останавливается: вроде бы в нём нет ничего, но в то же время что-то есть; человек превращается почти в ничто, но он смотрит, и мир вдруг становится близким; это ничто настолько близко, что оно оказывается единственным нечто. И тогда из забытых веков и заброшенных пляжей, из миллионов пустых шагов и миллионов однообразных историй всплывает улыбка, и однообразие исчезает... за секунду. Одно мгновение вмещает в себя все вечности и все жизни – наша любовь, наши поиски вели к нему. Это – ничто, и это – всё. Единственная история длиной в одну секунду. Чему ещё быть? По сравнению с одним слабым вздохом все Гималаи и все видения кажутся пустыми; не узнав его, мы не узнаем ничего, ничего не переживём и ничего не полюбим – его не хватает, его... Ибо это оно наполняет жизнь, оно живет, оно любит. Чему ещё быть?

Это любовь, которая не является противоположностью ненависти и которой ничего не нужно для поддержки, она просто есть. Она горит постоянным огнем независимо от того, с чем она встречается, горит во всем, что она видит и чего касается, просто потому, что она не может не любить, такова ее природа; для нее нет ничего высокого или низкого, чистого или нечистого; ни пламя ее, ни радость не могут померкнуть. Есть и другие знаки ее присутствия: она легка, ничто не является бременем для нее, как будто сам мир — это площадка для ее игр; она неуязвима и неприкосновенна, как будто навеки находится за пределами всех трагедий, вне всех катастроф; она — провидец, она прозревает; она спокойна, очень спокойна — едва заметное дыхание в глубинах существа; и широка, безбрежна, как море. Ибо она вечна. И свободна; ничто не может сковать, пленить ее: ни жизнь, ни люди, ни идеи, ни доктрины, ни страны — она — за их пределами, всегда по ту сторону их, и все-таки находится в сердце всех и каждого, как будто она едина со всем. Это Бог в нас.

http://www.aurobindo.ru/workings/satprem/on_the_way_to_supermanhood.htm#01

Для этого деньги нужны