настоящее прощение только там, где оправдать поступок невозможно, или же где ты отыскал ему массу оправданий,

Все это прекраснодушные мечтания, умозрительные предположения. Если мы говорим о каких-то бытовых, школярских неурядицах, о жалких "любовях", о незначительной и ничего не решающей семейной и общественной ерунде, то все мы миротворцы, все готовы простить. Но есть ситуации сложные, на крови замешанные и, как свидетельствует опыт, не только трудно прощаемые, но не прощаемые никогда ни отдельным человеком, ни родом, ни народом, ни государством. Ищите оправдания мучителям сколько угодно, но лишь равнодушное сердце не заноет, не содрогнется, а живое затрепещет и вряд ли простит.
Федор Михайлович в "Братьях Карамазовых" поставил этот вопрос максимально остро и максимально реалистично (а можно поставить еще острее после Второй-то Мировой войны). Напоминаю сам вопрос Ивана и ответ устремленного к добру Алеши:

«Был один генерал со связями большими и богатейший помещик. Псарня с сотнями собак и чуть не сотня псарей, все в мундирах, все на конях. И вот дворовый мальчик, маленький, всего восьми лет, пустил как-то, играя, камнем и зашиб ногу любимой генеральской гончей. “Почему собака моя любимая охромела? ” Докладывают ему, что вот, этот самый мальчик камнем в нее пустил и ногу ей зашиб. “А, это ты, - оглядел его генерал, - взять его! ” Взяли его у матери, всю ночь просидел в кутузке, наутро выезжает генерал во всем параде на охоту, сел на коня, кругом него приживальщики, собаки, псари, ловчие, все на конях. Вокруг собрана дворня для назидания, а впереди всех мать виновного мальчика. Выводят мальчика из кутузки. Мрачный, холодный, туманный осенний день, знатный для охоты. Мальчика генерал велит раздеть, ребеночка раздевают всего донага, он дрожит, обезумел от страха, не смеет пикнуть… “Гони его! ” – командует генерал. “Беги, беги! ” – кричат ему псари, мальчик бежит… “Ату его! ” – вопит генерал и бросает на него всю стаю борзых собак. Затравил в глазах матери, и псы растерзали ребенка в клочки!.. Генерала, кажется, в опеку взяли».
«Ну… что же его? Расстрелять?» – вопрошает, рассказав историю, Иван. – «Для удовлетворения нравственного чувства расстрелять? Говори, Алешка!
- Расстрелять! – тихо проговорил Алеша, с бледною, перекосившеюся какою-то улыбкой подняв взор на брата».

А что бы вы ответили? особенно, если учесть, что это не чужой ребенок, а - страшно сказать, чей! Так что говорить на такие сложные темы можно только предметно.

Великодушно простить, забыть и больше никогда не вспоминать. Неважно есть этому проступку оправдание или нет, важно раскаяние того, кто так поступил. Бог нам прощает всё,если мы прощаем другим.

не, кто отработать сможет свой промах

безразличие уже

нет оправданий если не прав

прощение - это понимание. не поняв причины поступка простить его не получится. Можно только усилием воли игнорировать.

У каждого человека свой кодекс морально-нравственных принципов. Я никак не могу привести к общему знаменателю наше видение мира. По этой причине я могу лишь с сожалением созерцать чужие ошибки в отношении меня. Жизнь всё расставит по своим местам.