О благих намерениях я впервые задумалась много лет назад, когда прочитала повесть Альберта Лиханова с таким названием. В ней взрослые люди – администрация детского дома и семьи, желающие усыновить детей, руководствуясь самыми благими намерениями, делают несчастными многих.
Не соглашусь, что у каждого представителя рода людского своё понятие блага. Человечество давно выработало моральные нормы, которыми и руководствуются нормальные люди в своей жизни (о ненормальных речь не веду), поэтому все мы хорошо знаем, «что такое хорошо и что такое плохо», и из самых благих побуждений что-то начинаем, что-то кому-то советуем (кому ж, как не нам, знать, что для другого благо, а что нет!).
Вспомним Родиона Раскольникова. В основу своей жёсткой теории он всё же положил благие намерения личности, «право имеющей сказать своё слово»: убивать процентщицу он шёл, конечно, чтобы себя проверить («тварь ли я дрожащая или право имею»), но ведь как объяснил всё: убить зловредную старуху и на её деньги осчастливить многих!.. Старуху-то убил, и не только её, а вот никого не осчастливил – так и пролежало украденное припрятанным где-то, пока Раскольников сам не показал это место полиции…
И процитирую в связи с этой моей ассоциацией незабвенного Порфирия Петровича: «Солгал-то он бесподобно, а натуру-то и не сумел рассчитать».
Нет, я не о том, чтобы каждый возомнил себя спасителем человечества и шёл уничтожать всех тех, кто, по его мнению, счастью этого человечества мешает. Я о НАТУРЕ. Наши благие намерения поскромнее раскольниковских: они распространяются на близких, знакомых, особенно друзей и коллег, поэтому из самых благих побуждений мы рожаем детей, а потом, когда они вырастут, добиваемся, чтобы поступили именно в тот вуз, который мы для них выбрали; нам лучше знать, за кого следует выйти замуж дочери и на ком жениться сыну, а потому нередко в штыки принимает их избранников / избранниц, а потом много усилий (благих, конечно же!) прилагаем, чтобы рассорить молодых, расстроить их брак, довести до развода. Мы спешим обрадовать подругу сообщением о том, что видели её мужа с какой-то женщиной (вариант: мужу о предполагаемой нами измене жены – да как он смел / как она смела так поступить с моей подругой / моим другом!), и при этом уверены в своей правоте, потому что домыслили всю ситуацию, и вовсе не сомневаемся, что развод – благо для подруги / друга. Мы усыновляем детей из домов малютки и детских домов, но где статистические данные о том, сколько таких поначалу нами обласканных деток потом возвращаются нами в тот же детдом?
НА НАТУРУ МЫ СВОЮ НЕ РАССЧИТЫВАЕМ, когда из благих намерений что-то начинаем делать: ЛЕНЬ, ЭГОИЗМ, САМОУВЕРЕННОСТЬ, БЕСТАКТНОСТЬ, НЕЖЕЛАНИЕ ПОСТУПИТЬСЯ ДАЖЕ МАЛОЙ ТОЛИКОЙ ПРИВЫЧНЫХ БЛАГ, ПРИВЫЧНОГО УЮТА, АБСОЛЮТНОЕ НЕУМЕНИЕМ СНАЧАЛА ДУМАТЬ, ВЗВЕШИВАТЬ, А ПОТОМ ДЕЛАТЬ В СОЧЕТАНИИ ПОЛНОЙ НЕСПОСОБНОСТЬЮ ОТВЕЧАТЬ ЗА СВОИ ПОСТУПКИ – ВОТ ПРИЧИНЫ того, что в лучшем случае эти намерения так и остаются намерениями, в худшем – делают несчастными тех, ради кого мы эти намерения пытались воплотить в жизнь или воплотили…
Но это всё одна сторона медали (благих намерений), есть и другая, о которой замечательно сказал американский писатель Терри Гудкайнд:
Не случайно же говорят: «Благими намерениями вымощена дорога в ад».
