отпуsк даетsя для того, чтобы вsё это время иsкать лучшую работу?

«С причала рыбачил апостол Андрей
А Спаситель гулял по воде
И Андрей доставал из воды пескарей
А Спаситель погибших людей.»

Всякая наша работа чем-то напоминает доставание пескарей (дружный, но никому не нужный? труд).
Мы привязали нас к нашей (так называемой) работе как к мельничному жернову.
И ждём Спасителя. Но Спаситель (в нашем лице) и привязал себя к работе (к жизни, к Долгу, к Вине, к Греху, ..) – к тому, от чего (и благодаря чему) и призван себя спасти.
Мы заняты (на всякой работе) спасением – тела, личности (себя). Заняты ли мы спасением Души? Хотя бы от той же самой работы (не говоря обо всём остальном).
В той мере, в какой мы страдаем (как личности) – (наверное) да. Так или иначе приходится признать, что страдания (что-то там всё таки) очищают (хотя и не совсем ясно – зачем).
В той мере, в какой (просто) наслаждаемся (как личности) – (вполне возможно, что) нет (мы не спасаем Душу).

В этом смысле лучшая работа – та, на которой мы страдаем так (как личности), что при этом очищаем себя (как души). (При этом вполне возможно, что не всякие страдания очищают и не всякие наслаждения «губительны»).
И (наверное) с этой точки зрения найти лучшую работу не так уж и сложно (?). В том числе в той работе, которая у нас уже и есть. Но мы (обычно) под лучшей работой понимаем что-то другое?
Т. е. (получается) дело не в самой работе, а (возможно) в каком-то отношении к ней (к любой работе). Смена работы (сама по себе) и безвредна (меняйте «сколько душе угодно»), и бесполезна.

если только сам так решил
или есть острая в этом необходимость