Почему у Христианства 3 направления (ветви) ?

Ищи Бога через интернет и найдёшь
Времени мало осталось скоро Иисус грядёт

Молчим о конфессиях уж!

Нету у христианства никаких "ветвей" - ибо христианство не является деревом или кустом.. .
Истина одна; остальное - еретические заблуждения. Если два вероучения учат противоположным догматам - истинным из них может быть только одно...

ну это же "истинная" вера, так? вот и разбрелись, ведомые силою мышцы господней, аки боранэ о_О

Ап. Павел говорил: "... Надлежит быть разномыслию среди вас дабы искуснейших выявить... "

Разве три? - их намного больше.

В учении христианства существует более 2000 секторов.

У Христианства направлений-до ...и больше. Это когда каждый начинает сам утверждать, как он понимает. А Святых Отцов что спрашивать-пусть лучше нас послушают (мы же лучше знаем)....

А ты христианствовед или христианствофил?
1. Направлений намного больше
2. В нехристианских религиях абсолютно то же самое

Даже больше скажу (на всякий случай, вдруг ты атеист) - в науке ровно так же!

Как сказал Македонский "Разделяй и властвуй". Разделяй людей а потом их стравливай, древний способ манипулирования массами.

У Христианства на самом деле не три ветви. Протестанство-это не одна общая конфесия, как Католичество или Православие, а общее название всех мелких церьквей протестанства .Так что этих ветвей где то около 500 как минимум, а может даже и намного больше. Вот в Америке, например, почти в каждом городке своя христианская конфесия.

С тех пор как два века назад в Новом Свете был провозглашен "Билль о религиозной свободе", человечество ступило в новую эру. Отныне никто уже не должен ни перед кем отчитываться за свои религиозные убеждения, отныне уважительное отношение к религиозному выбору окружающих признается необходимым элементом духовности. И дело вовсе не в том, что мы стали "терпимее", дело в том, что мы вообще вышли за пределы этой категории. "Терпимость не противоположна нетерпимости, но всего лишь является ее перелицовкой, - писал два столетия назад Томас Пейн, - обе представляют собой деспотизм, ибо если одна присваивает себе право лишать свободы совести, то другая - предоставлять ее".
Однако научившись успешно культивировать эту способность уважать чужие убеждения как свои собственные, человечество нисколько не продвинулось в вопросе примирения принципов этого уважения с принципами самих традиционно-религиозных учений. Эти учения целиком остались при своем мнении, а именно, они по-прежнему проявляют "терпимость", характеризуя друг друга исключительно как "отклонения" и "извращения".
Признание абсолютной ценности религиозной свободы причудливо уживается в нас со средневековой верой в то, что истина может быть (хотя бы преимущественно) только за какой-то одной из конфессий. Проблема сопряжения уважительного отношения к чужим убеждениям как к своим собственным с самими этими "собственными убеждениями" на удивление мало разработана. В этом важнейшем для любого человека вопросе каждый решает за себя, причем решает стихийно (как правило пережевывая тысячелетнюю синкретистскую жвачку, согласно которой "на вершине горы все тропы сходятся"). Однако большинство вообще воздерживается от какого бы то ни было решения, расплачиваясь за недодуманность теми или иными психическими срывами.
Пережив в прошлом веке период острой идеологической конфронтации, принципы свободы совести и принципы традиционной религии в нашем веке предпочитают не задирать друг друга. Ни один из этих духовных опытов не в состоянии одолеть или поглотить противоположный, но одновременно они также бессильны и друг друга понять. В этом центральном вопросе нового времени нет ни ясности, ни согласия, но царит более менее устойчивый статус кво: придерживаться религиозных убеждений дома и "общечеловеческих" - на улице.
Вопрос, как мы примиряем нашу религиозную веру (в своей основе непримиримую ни с какой другой) с нашим же благожелательным и уважительным отношением к инаковерующим, в общем виде остается нерешенным. Между тем модели такого взаимоотношения существуют и даже прекрасно функционируют в иных сферах, в частности и в философии, и в области естественных наук.
Картезианская логика, поставленная в основание научного метода, исходила из положения, что мир создан Богом, но что с той минуты этот мир развивается имманентно. Тем самым некогда единое средневековое мировоззрение расщепилось на две мировоззренческие сферы: религиозную и научную. В религиозной сфере люди имеют дело с абсолютно живым Богом, но в научной сфере воспринимают мир так, как если бы он был абсолютно мертв. Оставив свободу метафизике, европейская наука строилась на сознательном “бегстве от чуда”.
Научный и религиозный подходы приняли характер обособившихся мировоззрений. Эта парность подходов впоследствии нашла свое отражение в кантовском учении об антиномиях.