Подскажите грустное, хорошее стихотворение о войне, чтоб слеза наворачивалась!

На носилках, около сарая,
На краю отбитого села,
Санитарка шепчет, умирая:
- Я еще, ребята, не жила. . .

И бойцы вокруг нее толпятся
И не могут ей в глаза смотреть:
Восемнадцать - это восемнадцать,
Но ко всем неумолима смерть. . .

Через много лет в глазах любимой,
Что в его глаза устремлены,
Отблеск зарев, колыханье дыма
Вдруг увидит ветеран войны.

Вздрогнет он и отойдет к окошку,
Закурить пытаясь на ходу.
Подожди его, жена, немножко -
В сорок первом он сейчас году.

Там, где возле черного сарая,
На краю отбитого села,
Девочка лепечет, умирая:
- Я еще, ребята, не жила. . .
(Ю. Друнина)

~Чулочки~

Их расстреляли на рассвете,
Когда вокруг белела мгла.
Там были женщины и дети
И эта девочка была.
Сперва велели всем раздеться,
Потом ко рву всем стать спиной,
Но вдруг раздался голос детский.
Наивный, тихий и живой:
«Чулочки тоже снять мне дядя? » -
Не упрекая, не грозя
Смотрели, словно в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.
«Чулочки тоже! »
Но смятением на миг эсэсовец объят.
Рука сама собой в мгновенье
Вдруг опускает автомат.
Он словно скован взглядом синим,
Проснулась в ужасе душа.
Нет! Он застрелить ее не может,
Но дал он очередь спеша.
Упала девочка в чулочках.
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат! Что если б дочка
Твоя вот так же здесь легла?
И это маленькое сердце
Пробито пулею твоей!
Ты – Человек, не просто немец!
Но ты ведь зверь среди людей!
… Шагал эсэсовец угрюмо
К заре, не поднимая глаз.
Впервые может эта дума
В мозгу отравленном зажглась.
И всюду взгляд светился синий,
И всюду слышалось опять
И не забудется поныне:
«Чулочки, дядя, тоже снять? »

Э. Асадов

Вспомните-Враги сожгли родную хату.

К. Симонов. Митинг в Канаде.

К. Симонов. Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины

Комбат, батяня, батяня комбат.

они все такие