Каких птиц называют "крылатыми волками"?

Гарпии живут в Бразилии

Индейцы называют эту птицу крылатым волком, испанцы – королевским орлом, а зоологи – обыкновенной гарпией. Длина ее тела – 80 сантиметров, вес до 80 килограммов. Пернатый хищник напоминает огромного ястреба, у него широкие, короткие и закругленные
крылья, длинный хвост, что позволяет ему летать среди густых зарослей.
Обыкновенная гарпия населяет тропические и субтропические леса Центральной и Южной Америки от юго-восточной Мексики до центральной части Бразилии. Гнезда она свои устраивает на огромных деревьях на высоте 35-50 метров. Пара птиц использует гнездо в течение ряда лет, ежегодно надстраивая и обновляя его, поэтому сооружение со временем может достигать 1,5 метра в диаметре. В кладке бывает только одно белое с желтыми и бурыми пятнами яйцо. Насиживает кладку самка в течение 56 дней. Самец регулярно приносит ей добычу. Молодые птицы начинают летать поздно – в возрасте 7 месяцев. Питаются обыкновенные гарпии ленивцами, обезьянами, опоссумами, некоторыми видами птиц.
Эта птица названа по имени чудовищ древнегреческих мифов. По преданию, у морского божества Тавманта и океаниды Электры родилось пять дочерей Гарпий – полуженщин-полуптиц отвратительного вида. Внезапно налетали они на человеческие жилища, похищали детей («гарпия» дословно - «похищаю» ) и стремительно исчезали. Недаром эти чудовища считались также и богинями вихря. Существовало поверье, что человек, пропавший без вести, похищен Гарпиями.
Долго наводили Гарпии ужас на людей, пока не встретились с аргонавтами – греческими героями, плывшими на корабле «Арго» к берегам Колхиды за золотым руном. Аргонавты во время своих странствий попали во Фракию, где правил старец Финей. Когда-то разгневался на него бог морей Посейдон, ослепил Финея и наслал на него Гарпий. Каждый день, когда царю накрывали на стол, появлялись ужасные полуженщины-полуптицы и похищали еду. Стало жаль героям немощного старца, и в следующий раз, как только появились чудовища, двое аргонавтов, крылатые сыновья северного Борея, погнались за Гарпиями. Одна из них, не выдержав погони, бросилась в реку, которая с тех пор зовется Гарпис. Другие же улетели прочь и больше никогда не появлялись.
ZooLand.ru

Грифоны

Индейцы называют эту птицу крылатым волком, испанцы – королевским орлом, а зоологи – обыкновенной гарпией. Длина ее тела – 80 сантиметров, вес до 80 килограммов. Пернатый хищник напоминает огромного ястреба, у него широкие, короткие и закругленные
крылья, длинный хвост, что позволяет ему летать среди густых зарослей.

С наступлением тепла каждый вечер во дворе нашего двухэтажного восьмиквартирного дома (Красноводская, 16) на радость и старым и малым показывались диафильмы. Дом, построенный после землетрясения 1948 года, был уже достаточно обшарпан, но самым тщательным образом выбелен в двух местах – у первого подъезда, где диафильмы показывал отец Юрки Кулькова – Семен Никитич, и у второго подъезда, где право крутить кино принадлежало моему отцу – Павлу Ивановичу.

О предстоящем сеансе широко оповещались жители чуть ли не целого района. В наш двор к заходу солнца со всех окрестных улиц – Андижанской, Маргеланской, Дехканской, Чарджуйской, проспекта Сталина (потом – Свободы) – собирались люди со своими скамеечками, стульчиками и табуреточками. Рассаживались у экрана, каждый на своем, давно «забитом» месте. Взрослые дяди и тети, бабушки и дедушки, ребятишки всех возрастов терпеливо ждали, когда Семен Никитич вынесет фильмопроектор и заветный сундучок с диафильмами. Аппаратик ставился на специальную полочку, прибитую к стволу старого тутовника, а Юрка Кульков тянул через форточку шнур-переноску. В южных широтах темнеет быстро: солнце село, через пять минут – ночь! Вспыхивал экран, и зрители уже не видели ни друг-друга, ни нашего двора. На экране появлялись волшебные картины старых, как мир, сказок. А я громко и четко «читал» на память титры под картинками: «Давным-давно в городе Багдаде жил богатый купец по имени Синдбад» . Семен Никитич переводил кадр, поскрипывая резиновыми роликами, и я читал дальше: «Караваны его кораблей плавали по всем морям» .

Зрители сидели молча, затаив дыхание всматривались в яркие пейзажи далеких стран, переживая приключения сказочных героев. И старый, и малый.

Заканчивался диафильм, из аппарата вынималась зарядная рамка, и экран превращался из прямоугольного в ослепительный солнечный круг. У наших мальчишек сложился ритуал: нужно было вскочить с места, подбежать к стене-экрану, хлопнуть по освещенному кругу ладошкой и крикнуть: «Палочки на месте, номер двести!» . На нас шикали, мы бежали на свои места. Семен Никитич заправлял в рамку очередной диафильм. В перерывах зрителям разрешалось размять речевые аппараты: «Семен Никитич! Новенькое что-нибудь будет?» , «Людк! Потуши керосинку, требушка, поди, уже сварилась!» , «Про войну давай! Про Севастополь!» . Зрителей прибавлялось за счет прохожих. Эти стояли в задних рядах тихо и смирно – в чужом дворе права не качают. В первые ряды пробивались калеки – безногие солдаты-отечественники, пристегнутые солдатскими ремнями к своим самодельным повозкам на подшипниках-колесах.
А на экране новый диафильм – «Первое мая» , и уже Юрка Кульков читает громко, с выражением: «В небе над праздничной Москвой советские истребители. За штурвалом Герой Советского Союза генерал-майор авиации Василий Сталин!» . За вторым диафильмом – третий, четвертый, седьмой… Сколько бы их ни было, объявление «Сеанс окончен! » для нас всегда был маленькой трагедией.

ПОЛКАН

Самое раннее, самое трагичное воспоминание…

Ашхабад, улица Красноводская, двухэтажный двухподъездный восьмиквартирный дом номер шестнадцать. Проходной двор. Маленькая деревня. Вкруг двора – времянки-кладовки, курятники. Много деревьев – тутовники, клены, айлантусы. Цветут мальвы, «золотые шары» , «ночные красавицы» . За пределами окультуренной дворовой зоны полно всякой дикой растительности – от табака и верблюжьей колючки до касторки. Во дворе кран. Вода идет и в летний зной холоднющая, вкуса чудного. Взрослые говорят «из Золотого Ключа» .
К «Золотому Ключу» за город к подножию гор ездят отдыхать. Я там еще ни разу не был. Мне три с половиной года. Я хорошо все вижу, слышу, все понимаю, уже многое знаю и умею. Вот только не говорю. Не хочу говорить. Я и так могу жить.