А тишина была такая,
Что выдох-вдох –
как гром внезапный
И облака текли на запад,
Как лодьи, небо рассекая…
Дух от земли под утро гуще,
Дурман-травой
Напоен воздух.
Легла роса… На краткий роздых
Вполз в будку Тузик, стерегущий…
Во сне качнув калыску с сыном,
Прижалась к мужу
Молодуха…
И даже, спящая в пол-уха,
Беды не уловила стылой…
Скребнула мышь-неугомона…
Потом неслышно -
Шмыг за печку!
Будильник встал, незаведенный…
Вот он почуял, что навечно.
И птицы вдруг замолкли в кронах…
Сковали трели
Спазмы в связках.
Но неожиданной развязкой
Вдруг каркнул ворон… Похоронно…
И смолк, согнувшись от вины:
Шел час последний без войны. (ТЛ)
Дождь замерзает проливной,
И мокрый снег, как мякиш хлеба.
Устало плачет надо мной
Моё разорванное небо.
А я, влюблённый с малых лет
В его бездонную свободу,
Пытаюсь защитить рассвет
Одним, совсем неполным, взводом.
Ты прости Царица Небесная,
Как-то все не так, Богородица.
В поле на войне все по-честному,
Только рана в небе не сходится.
На груди жетон,
Да с тобою ладанка,
Ты зашей к утру небо радугой…
Неискушаема давно
Моя израненная правда.
Но сколько нас уйдет на дно
До торжества того, что надо?
Мы просто продолжаем жить,
Что, вроде, на войне нелепо.
Вот только хочется зашить
Моё разорванное небо.
Я рада читать тебя.
Спасибо. Меня довольно долго не было.
да, я заметила. Как ты?
......... Все нормально.
Господин генерал, а слабО застрелиться?
И за меньшее пулей ломали висок.
Понимаю, награды, бабло и столица,
Не пускают с наганом в ближайший лесок.
Утром в сердце скребет - вроде что-то неладно,
Но под хор прихлебателей и болтунов,
Загибается совесть в угаре парадном,
Под трезвон поминальный пустых орденов.
На чеканном лице напрягаются вены,
То ли вспомнить, пытаетесь, то ли понять.
Но, увы, разучились в страстях невоенных
Одинаково – чувствовать и воевать.
Как там, в детстве, мечталось? – сверкающий витязь!
Но болото доспехи сумело сожрать.
Вы боитесь, боитесь, боитесь, боитесь –
Оступиться, не выгадать и потерять.
По бумажным штабам разворованных армий
Вы прошли, подымаясь по лесенке ввысь,
Ублажая надменных, тупых и бездарных,
Но вполне облеченных погонами крыс.
На высоком, и вроде заслуженном месте,
В окружении из убежденных лжецов,
Оказалось, так просто жонглировать честью,
Имитацией дел, и судьбою бойцов.
Он ведь видит ночами их серые лица,
И тогда тошнотой подступает тоска…
Застрелиться? О чем вы? Он просто боится
Что его, ни дай Бог, отлучат от куска.
Здесь дожди и обстрелы, куда ж тут деваться?
И занозою мысль беспокоит одна -
Генералы забыли, что значит стреляться -
Значит, долгою будет любая война.
Я утащу к себе в контакт?
Ок