Этот вопрос древний и задавались им все: и Соломон, Шопенгауэр, все древние мыслители, великие грешники.... Итак, по-вашему мнению,что лучше: незаслуженные материальные блага - т.е. урвать от жизни всё и у всех ...либо богатство внутреннего мира, а с ним чувство совести, порядочности, скромности и справедливости,что порой сопровождается вселенской печалью от того, что видишь мир в его действительности? (тем кому этот ворос показался непонятным-не комментируйте, не пишите глупости При этом, если у кого-то не возникло желание читать далее - просто не читайте, эмоции в связи с этим не обязательно отражать в комметариях...проходите мимо, просто пока что для вас не наступил момент задаться подобным вопросом))) Итак,продолжим) В качестве лирического завершения к моему вопросу - ниже отрывок из произведения Сомерсета Моэма "Божий суд". Просто для наглядности "Они терпеливо ждали своей очереди, но терпенье было для них не внове;
все трое с мрачной решимостью упражнялись в нем тридцать лет. Их жизнь
была длительным приготовлением к этому мгновению, и теперь они предвкушали
результат, преисполненные если и не самонадеянности, поскольку при таких
внушающих трепет обстоятельствах подобное чувство было бы явно не к месту,
то уж во всяком случае надежды и мужества. Среди призывно раскинувшихся
перед ними цветущих лугов греха они избрали узкую тернистую тропинку; с
высоко поднятой головой, хотя и с разбитыми сердцами, они противостояли
искушению, и сейчас, когда путь их был окончен, они ожидали награды. Им
незачем было разговаривать друг с другом, ибо каждый знал мысли другого, и
все трое испытывали облегчение, наполнявшее их бестелесные души
благодарностью. Какие муки терзали бы их, если бы они поддались страсти,
казавшейся в то время почти неодолимой, и каким безумием было бы с их
стороны ради нескольких лет блаженства пожертвовать вечной жизнью, которая
наконец-то ослепительно засияла перед ними! Они чувствовали себя как люди,
которые, чудом избежав внезапной и жестокой гибели, восхищенно ощупывают и
осматривают себя с ног до головы, с трудом веря в свое спасение. Им не в
чем было себя упрекнуть, и потому, когда вскоре за ними явились ангелы и
объявили, что час настал, в них окрепла уверенность, что и дальше они
пойдут так же, как прошли эту, оставшуюся далеко позади жизнь, с
счастливым сознанием выполненного долга. Они стояли чуть в стороне, ибо
давка была ужасающая. Страшная война продолжалась, и вот уже несколько лет
солдаты всех национальностей, мужчины в полном расцвете прекрасной
молодости, непрерывным потоком шествовали на божий суд; были среди них и
женщины и дети, чью жизнь загубило насилие или, что еще печальнее, горе,
болезни и голод; и в небесных чертогах царила сумятица.