Штирлиц сидел в роскошном берлинском ресторане с двумя белокурыми фрау и пил
двадцатпятилетний французский коньяк. Шеленберг пытался петь какой то марш.
У отдела был корпаратив. Суетилось десяток официантов.
Голос за кадром:
- Единственной мыслью Штирлица в этот момент было “Все ли я сделал?
Достаточно ли самоотверженно я борюсь с фашистской гадиной?"..