Неплохая расстановка точек над очередным "анти-троцкистом" Волкогоновым? +

Генерал Д. Волкогонов войдет в историю как один из ключевых символов идейной беспринципности и политической продажности советской сталинистской бюрократии. После того, как в продолжение многих лет он делал карьеру разоблачителя "буржуазной идеологии", достигнув самых высоких постов в нескольких ипостасях бюрократической иерархии, в том числе руководителя политической пропаганды советской армии, он в продолжение нескольких лет горбачевской "перестройки" совершил быстрое идейное линяние. Используя свои монопольные права на доступ к архивным документам, генерал Волкогонов выпустил несколько книг, в том числе биографии Троцкого и Ленина, где он, разоблачая старые мифы сталинской школы исторических фальсификаций, нагромоздил при этом огромное количество новых, приспособленных к новым задачам бывшей советской номенклатуры.

В двух томах политической биографии одного из крупнейших лидеров Коминтерна Вы посвящаете всего страницу анализу такого важного вопроса как дискуссия между Троцким и Сталиным, имевшая место во второй половине 20-х гг. , насчет китайской революции. Мы можем понять, что эта проблема трудна для Вас как неспециалиста в китаеведении. Но Вы должны были бы честно признать это и опереться на те исследования, в которых данная тема раскрывается более или менее обстоятельно — например, на работы Г. Айзекса, К. Бранда, Э. Карра, Р. Норта. Вы же предпочли заполнить соответствующую страницу лирическими отступлениями (вроде упоминания о встрече Троцкого с Чан Кайши) и не сказать ни слова относительно вступления КПК в гоминьдан, о сталинской национал-коммунистической политике в Китае, о бухаринско-мартыновской концепции китайской революции и о действительной борьбе Троцкого.

В Вашей работе имеются и более серьезные недостатки. Вы продолжаете, например, утверждать, что после возвращения в Россию в мае 1917 г. Троцкий не знал, какую занять позицию, поскольку политические взгляды его еще не определились (стр. 121-122 первого тома) . Неправда. Он знал прекрасно. А Вы не знаете его взгляды, потому что не читали его статьи, опубликованные в первые дни после Февральской революции в нью-йоркских журналах. Данная легкомысленность особенно непростительна, так как в указанных публикациях Троцкий сформулировал свою политическую программу, которая во всех основных чертах совпала с установками Ленина, выраженными в небезызвестных «Письмах из далека» . Не зная этого, нельзя ничего понять в идейно-теоретическом развитии большевизма в послефевральский период.
http://scepsis.net/library/id_1403.html

По поводу так называемого «блока Зиновьева — Каменева — Ломинадзе» , к вопросу об образовании которого Вы обращаетесь на стр. 357 второго тома. Давно уже всем, кто занимается изучением истории оппозиции в ВКП (б) , известно опубликованное П. Бруэ и обсуждавшееся на многих международных симпозиумах письмо Л. Седова, сообщившего Троцкому в 1932 г. о рождении такового. Вы же, однако, считаете, что Седов полагал создание этого блока безнадежным! В таком случае Вы обязаны были бы объявить, что П. Бруэ не понял соответствующий документ или что текст, опубликованный им, — фальшивка. По крайней мере Вы не должны были бы обойти его публикацию и комментарии молчанием.

На стр. 281 и 282 первого тома Вы утверждаете, что «у Троцкого не было близких друзей. Кроме жены — Натальи Ивановны Седовой» . Друзей он заменял «социалистической обслугой» , пишете Вы, которая боялась хозяина и готова была исполнить даже злую волю своего вождя. Как же Вы не понимаете, насколько безнравственны данные заявления? Не только по отношению к памяти ближайших друзей Троцкого — Христиана Раковского, Адольфа Иоффе, Альфреда Росмера, друга и сына Льва Седова, но и по отношению к памяти его секретарей — И. Познанского, И. Сермукса, Г. Бутова, М. Глазмана, а также Жана ван Эйженоорта, которого столько людей. Сколько иронии Вы проявляете, когда пишете о вере Троцкого в «мировую революцию» ! Ваше право, конечно, не верить в то, что в конце 10-х-начале 20-х гг. мир был от нее не застрахован. Но если, Вы действительно хотите высмеять тех, кто полагал ее вполне вероятной, вне зависимости от того, желали они ее или боялись, то должны были бы сказать не только о Троцком, но и о Клемансо и Черчилле, видевших в мировой революции реальную опасность их политической системе. Но Вы ничего об этом не говорите. Даже если Троцкий и ошибался, историку надо было бы, очевидно, дать объективное и трезвое объяснение его позиции с тем, чтобы выяснить, почему он придерживался такой точки зрения. Вы же предпочитаете просто не обращать внимания на серьезность проблемы.