Скажи честно, ты ...баба?

Так точно, товарищ с маузерами )

пока не 45, а там видно будет...

снежная...

Вы меня ошарашили этим вопросом. Если честно, то... нет.
Как-то я неуверенно сказал.

что за выражение

очень похож да??)))

а вот это кто????ОНО

http://otvet.mail.ru/mail/nyki_to/answers/best/

что выросло то выросло

Мы с тобой одной крови)

Нет. Не.... Баба. Небаба. Я - Поляков. У меня жена - баба.
-- В том-то и дело, что бить нельзя, - лицемерно вздохнул Паниковский. --Бендер не позволяет.

-- Да я сам знаю.. . В общем, я хватаю его за руки, а вы смотрите, нет ли в карманах чего лишнего. Он, как водится, кричит "милиция", и тут я его.. . Ах ты, черт возьми, нельзя бить. В общем, мы уходим домой. Ну, как план?

Но Паниковский уклонился от прямого ответа. Он взял из рук Балаганова резную курортную тросточку с рогаткой вместо набалдашника и, начертив прямую линию на песке, сказал:

-- Смотрите. Во-первых, ждать до вечера. Во-вторых.. .

И Паниковский от правого конца прямой повел вверх волнистый перпендикуляр.

-- Во-вторых, он может сегодня вечером просто не выйти на улицу. А если даже выйдет, то.. .

Тут Паниковский соединил обе линии третьей, так что на песке появилось нечто похожее на треугольник, и закончил:

-- Кто его знает? Может быть, он будет прогуливаться в большой компании. Как вам это покажется?

Балаганов с уважением посмотрел на треугольник. Доводы Паниковского показались ему не особенно убедительными, но в треугольнике чувствовалась такая правдивая безнадежность, что Балаганов поколебался. Заметив это, Паниковский не стал мешкать.

-- Поезжайте в Киев! - сказал он неожиданно. - И тогда вы поймете, что я прав. Обязательно поезжайте в Киев!

-- Какой там Киев! - пробормотал Шура. - Почему?

-- Поезжайте в Киев и спросите там, что делал Паниковский до революции. Обязательно спросите!

-- Что вы пристаете? --хмуро сказал Балаганов.

-- Нет, вы спросите! - требовал Паниковский. - Поезжайте и спросите! И вам скажут, что до революции Паниковский был слепым. Если бы не революция, разве я пошел бы в дети лейтенанта Шмидта, как вы думаете? Ведь я был богатый человек.

У меня была семья и на столе никелированный самовар. А что меня кормило? Синие очки и палочка.

Он вынул из кармана картонный футляр, оклеенный черной бумагой в тусклых серебряных звездочках, и показал синие очки.

-- Вот этими очками, - сказал он со вздохом, - я кормился много лет. Я выходил в очках и с палочкой на Крещатик и просил какого-нибудь господина почище помочь бедному слепому перейти улицу. Господин брал меня под руку и вел. На другом тротуаре у него уже не хватало часов, если у него были часы, или бумажника. Некоторые носили с собой бумажники.

-- Почему же вы бросили это дело? --спросил Балаганов оживившись.

-- Революция, --ответил бывший слепой. --Раньше я платил городовому на углу Крещатика и Прорезной пять рублей в месяц, и меня никто не трогал. Городовой следил даже, чтобы меня не обижали. Хороший был человек! Фамилия ему была Небаба, Семен Васильевич. Я его недавно встретил. Он теперь музыкальный критик. А сейчас? Разве можно связываться с милицией? Не видел хуже народа. Они какие-то идейные стали, какие-то культуртрегеры. И вот, Балаганов, на старости лет пришлось сделаться аферистом.

Я не баба, чтобы злобу по карманам прятать.