Самураи были мастерами не только меча, но и кисти. Действительно, многие самураи из влиятельных семей получали неплохое образование, умели писать стихи, практиковали каллиграфию и чайную церемонию.
О смысле Благородства, заключенного в осознании личного достоинства и чести, по воле происхождения был обязан знать и к нему стремиться каждый самурай, поскольку это было обязанностью и особенностью их сословия. Слово, в японском языке означающее «благородство» , которое в наше время, к сожалению, в Японии стало упоминаться все реже, связано с такими понятиями, как: «ас-на» (as-na – имя) , «мэн-моку» (men-moku – сила воли) и «гуай-бун» (guai-bun – букв. - «хороший» + «воспитание») . Это напоминает о высоком значении слова «имя» в Библии (имя Господа, Бога нашего) или о метаморфозах театральной греческой маски, которая со временем превратилась в понятие «личность» (лицо) , либо о понятии «репутация» . Мне больше нравится «репутация» , которая по сути связана с бессмертной частью нашего «Я» , называемого совестью, любое нарушение целостности которой самураи ощущали как стыд (ren-chi-shin – смущение разума) , чувство, смысл которого воспитывался в них с самого раннего детства. «Вы являетесь посмешищем» , «это позорит вас» , «у вас совсем нет совести? » - были крайними формами призвания к порядку и дисциплине расшалившегося юного самурая. 
Конечно справедливости ради стоит заметить, что далеко не все самураи обладали возвышенным состоянием души, были столь Сострадательны и милосердны. Лишь некоторые из особо просвещенных умов понимали значение благородства, осознавая, что это глубокое чувство собственного достоинства. Импульсивной молодежи не свойственно впадать в глубокие размышления о понятиях Благородства.
Среди самураев, не связанных ежедневной службой, популярно было паломничество из школы в школу с целью накопления опыта и расширения диапазона бу-дзюцу. Иногда такого рода рыцарские странствия носили агрессивный характер. В жажде утвердить славу непобедимого фехтовальщика самурай, подобно своим европейским коллегам – рыцарям, вызывал не поединок всякого, кто подворачивался под руку.
