Сталин. Оценки историков

Одни историки считают, что Сталиным была установлена личная диктатура [121][122][123]; другие полагают, что до середины 1930-х диктатура носила коллективный характер [124]. По мнению историка О. В. Хлевнюка [125], сталинская диктатура представляла собой крайне централизованный режим, который опирался прежде всего на мощные партийно-государственные структуры, террор и насилие, а также на механизмы идеологической манипуляции обществом, отбора привилегированных групп и формирования прагматичных стратегий. По мнению профессора Оксфордского университета Р. Хингли, на протяжении четверти века до своей смерти Сталин обладал большей политической властью, чем любая другая фигура в истории [83]. Он был не просто символом режима, а лидером, который принимал принципиальные решения и был инициатором всех сколько-нибудь значимых государственных мер [125].

Многие политики, деятели науки, культуры и искусства, историки, социологи, ветераны [129], а также московский патриархат [130] придерживаются мнения, что победа состоялась не благодаря, а вопреки Сталину. В открытом письме 25-ти деятелей советской науки, литературы и искусства говорится об ответственности Сталина за неготовность к войне [131]. В открытом письме от 20 апреля 2010 года, ветераны также подвергли Сталина критике, охарактеризовав его сговор с Гитлером как «преступный» [129][132]. Согласно английскому историку Саймону Сибегу Монтефиоре (Simon Sebag Montefiore), в начале войны Сталин «принимал некомпетентные решения. Имя им легион. Самое вопиющее из них: в сентябре 1941 года, когда все генералы умоляли его вывести войска из-под Киева, он позволил нацистам взять в 'мешок' и перебить военную группировку из пяти армий. Лишь к концу войны Сталин стал военным стратегом и смог привести свою страну к победе. Но какой ценой!» [133]