Почему не любили кардинала Решелье?

Кардинала Ришелье не любил ни­кто. Да что там — его ненавидели. Не покладая рук, он чуть ли не в одиночку дни и ночи напролет тру­дился во славу Франции, а его смерти жаждали и народ, и аристократия. «Я бодр­ствую ночами, чтобы другие могли спать под сенью моих бдений», — признавался Ри­шелье. Однако крестьяне восста­вали, а аристократы упражнялись в искусстве заговоров. Начало положила королева-мать Ма­рия Медичи, некогда способ­ствовавшая возвышению епископа Люсонского и будущего первого ми­нистра. За королевой последовали десятки других. Чтобы низвергнуть ненавистного министра, дворяне были готовы даже вступить в сговор с Испанией и ввести в страну враже­ские войска. Не любили всемогуще­го кардинала ни сам слабовольный король, ни королева, ни близорукие мушкетеры, ни англичане, ни испан­цы, ни немцы. До смерти боялись его литераторы, памфлетисты, горожане и священнослужители.

Образ гениального полити­ка, раз и навсегда сделавше­го из раздираемой феодальными противоречиями страны мощней­шую европейскую державу, был та­лантливо, но не по делу тривиализирован в «Трех мушкетерах». Но оперетта, которую сделал из исто­рии Александр Дюма, хотя и базировалась на полу­правдах, поменяла местами причины и следствия. Если верить Ларошфуко, Ришелье действительно был безот­ветно влюблен в Анну Австрийскую, но знаменитая победоносная осада гугенотской Ла-Рошели и соперни­чество с Бэкингемом были вызваны не стремлением унизить счастливо­го избранника в глазах отвергнувшей кардинала королевы, а интересами страны. Ришелье играл в шахматы со всей Европой, умея, где надо, всту­пать в союз с теми же самыми гугено­тами. Так что оскорбленная графиня Люси Карлейль — прообраз Миледи из «Трех мушкетеров», перевербо­ванная кардиналом, погубила своего неверного любовника Бэкингема, не осознавая, что ее ревность работала в интересах Франции, а не в личных интересах — ее или Ришелье.
При всем своем всемогуществе кардинал всегда был верен королю и его власти. Даже поставив на ко­лени Ла-Рошель, он предоставил Людовику возможность триумфаль­но въехать в город и даровать про­щение — выживших помиловали, со­хранив свободу вероисповедания. Мудрому кардиналу было важно объединить Францию, а не уничто­жить французов-гугенотов по кон­фессиональному принципу. Какая разница, как именно почитают Бога подданные, покуда они верны госу­дарству? Однако сам воспитатель дворянства и фактический прави­тель страны постоянно находился в центре антикардинальских интриг.
Его энергии хватало на все: он воз­родил Сорбонну, основал Француз­скую академию, вступая в которую академики вплоть до XVIII века сла­вили «великого Армана», заложил основы европейской дипломатии, от­правил Де Шамплена осваивать то, что позже станет французской Ка­надой, основал чуть ли не первую в Европе газету, писал пьесы, строил дворцы и театры… Он спас от распра­вы великого Кампанеллу.
Все эти дела болезненный священ­нослужитель совершил за 18 лет тру­дов при дворе, заставив ненавидев­шего его Людовика признать: «Никто так не послужил Франции, как он».

Источник: http://rusmk.ru/interesnoe/item/785-epokha-rishele-istoriya-oshibok.html

За виртуозные политические интриги и влияние на тех, кому это не нравилось...

Это был влиятельный и уважаемый чиновник. А что его не любили-это художественные сочинения Дюма.

коварный был, гад.

Ну, ты понимаешь, ученик, за то же...

Враги, разумеется, не друзья. За что и обычно: не любят. За личные качества или внешние (деловые) или за то и другое. Он был властен и силён, и противники (естественно) за это. Близкие — за первое: скорее всего. Хотя это — именно это — проверить сложно: крайне.

Был, конечно, ещё и монарх. Тут вопрос отдельный. Формально как политик Ришелье стоял ниже, но король, практически неизбежно, не любил его за вес: политический. За авторитет. Ибо это было — неизбежно, так или иначе — умалением власти его, короля.

Вот, пожалуй, и всё.