А Вы знаете шо по статистике с Украины и России ещё не эмигрировал ни один работник ГАИ и налоговой.пАчиму?

Какая щука речку поменяет на лужицу!

Патаму шта.. гаишники палку сваю провезти хатят, а налоговики-английский тупа не знают...)))

Видимо ещё не накопили достаточную сумму с которой по Рио де Женейро можно будет безбедно ходить в белых штанах....

А мона я приеду к Вам на УКРАИНУ)))))))

По их специальности ТАМ работы нет

а Патаму))))))))

ошибаешся.. ты наверное имел в виду рядовой сотрудник.. про генералов статистика умалчивает

гаити, гаити а нас и тут не плохо кормят

В трехлетнюю годовщину проведения референдума о государственной самостоятельности Донецкой и Луганской народных республик, после которого власти непризнанных ДНР и ЛНР объявили о суверенитете и попросились вступить в состав России, «Сноб» поговорил с россиянами, которые за эти три года уехали жить на Украину.

Референдум о самоопределении ДНР и ЛНР прошел 11 мая 2014 года. В бюллетенях был только один вопрос: «Поддерживаете ли вы акт о государственной самостоятельности народных республик?» Голосование шло на фоне силовой операции против «сил самообороны», в ходе которой применялись бронетехника и авиация. За три года против ДНР и ЛНР ввели санкции Европейский союз, Австралия, Исландия и США, Азербайджан ввел эмбарго, суверенитет республик признают только Россия и Южная Осетия; в состав России республики не вошли. Все то время, пока идут споры о необходимости введения визового режима между Россией и Украиной, поезда и автобусы ходят по расписанию, и россияне мигрируют на Украину, несмотря на обостренную геополитическую и общественную обстановку между двумя странами.

Фото: личный архив героя

Фото: личный архив героя - Михаил Савва

Михаил Савва, правозащитник, 52 года, Краснодар — Киев

Я был типичным врагом российского политического режима, хотя сам этого долго не понимал. До переезда в Украину работал в Кубанском госуниверситете, где создал кафедру связей с общественностью. Занимался защитой прав задержанных и заключенных, был зампредседателя Совета по правам человека при губернаторе Краснодарского края и работал в Южном региональном ресурсном центре, занимаясь развитием гражданского общества на Северном Кавказе. В апреле 2013 года меня арестовали по обвинению в мошенничестве. По словам сотрудников краевого управления ФСБ, на каждой из занимаемых мной позиций я расшатывал основы. Оказывается, я совсем не то писал, не тех защищал и создавал в регионе сеть враждебных власти некоммерческих организаций.

После восьми месяцев в следственном изоляторе меня перевели под домашний арест. Помню, как-то охранник скомандовал: «Савва, одевайтесь на выход!» Оделся — через час новая команда: «Никуда не пойдете!» Позже я узнал, что в Краснодар приехал депутат бундестага, в то время координатор правительства ФРГ по российско-германским межобщественным отношениям, Андреас Шоккенхофф (Andreas Schockenhoff). Он потребовал встречи со мной, но, видимо, ФСБ велело руководству СИЗО излишнюю демократию не разводить. Тогда Андреас провел в Краснодаре пресс-конференцию, на которой доходчиво объяснил, чем на самом деле является российская правоохранительная система.

Потом были четыре месяца под домашним арестом с браслетом на ноге — за преступление, которого я не совершал. Я не согласился с предъявленными мне обвинениями, не дал ни на кого показаний. На первом же заседании суда я рассказал о методах следствия, о тайных допросах и реальных причинах моего преследования. Два раза меня приводили в кабинет начальника следственного отдела УФСБ и требовали отказаться от своих слов. Я не согласился.

Когда стало понятно, что мне вот-вот предъявят новое обвинение, я уехал в Украину, где и живу с 2015 года. Сомнений в том, что нужно уезжать, не было — живым меня бы не оставили. У меня не было никаких других вариантов, кроме Украины — срок действия моего загранпаспорта истек, пока я был за решеткой, а получить новый, находясь под приговором, невозможно (на Украину тогда еще впускали по внутреннему российскому паспорту. — Прим. ред.). Я приехал в Киев и сразу признался, что моя цель — получение статуса политического беженца.

В сентябре 2015 года я получил этот статус. Найти жилье не составило труда — сложнее было с работой. Сейчас я на фрилансе — это беспощадная потогонная система, но я не могу позволить себе работать по найму: там низкие зарплаты, и я не смогу сни.