Что общего между мастером и Иешуа и мастером и Булгаковым?

У Булгакова и Мастера одна общая трагедия — трагедия непризнания. Устами Иешуа Мастер упрекает современников в трусливом малодушии пол напором идеологической диктатуры и бюрократии. Но в отличие от Булгакова Мастер не борется за свое признание, он остается самим собой, воплощением "безмерной силы и безмерной, беззащитной слабости творчества". Силы Мастера сдают: "А затем наступила... стадия страча Нет, не страха этих статей.. Так, например, я стал бояться темноты Словом, наступила стадия психического заболевания" Автор романа о Понтии Пилате является двойником Булгакова не только потому, что в его образе отражены психологические черты и жизненные впечатления писателя Чрезвычайно важна идея романа "Мастер и Маргарита" о высшем назначении искусства, призванного утвердить добро и противостоять злу. Сам облик Мастера, человека в вечном сомнении, в устремлении к красоте и упоении жизнью мирской, в жажде славы, грешен с точки зрения христианской этики Именно здесь Булгакову приходит откровение - современный человек никогда не может спастись от скверны душевной и никогда не заслужит прошения Иешуа совершает нравственный подвиг, даже перед лицом мучительной смерти оставаясь твердым в своей проповеди всеобщей доброты и свободомыслия. Мастер тоже страдает за это. Учение Иешуа и произведение Мастера отвергаются миром, который возлюбил зло. Но в отличие от Иешуа, Мастера перенесенные страдания сломили, заставили отказаться от творчества, сжечь рукопись "Я возненавидел этот роман, и я боюсь Я болен Мне страшно". Отчаяние - один из самых страшных смертных грехов Иешуа же полностью исполнил волю Божью и пошел на крест. Важным отличием Мастера от Иешуа является его стремление "приземлить" события, зафиксировать на бумаге бытовой эпизод из эпохи упадка Римской империи Иешуа не только ничего не пишет сам., но резко отрицательно относится к записям на пергаменте своего, добровольного "ученика -апостола" Левия Матвея. Божественное слово, как и музыка, не может быть достоверно переложено на бумагу. В этом Иешуа прямо противоположен образу Мастера, который пытается построить литературную композицию из неуловимого и много вариантного хода судьбы, называемого жизнью Мастер не разделяет идеи всепрощения, ему трудно поверить в то, что всякий человек добр Возможно, поэтому мастер находит себе покровителя и заступника в дьяволе-Воланде, но опять-таки по воле самого Христа, переданной через Левия Матвея.

Обременение властью. Один формальной, другой не ф. (Кесарю кесарево, а Богу богово.)

Нет разницы