Кому из своих друзей-декабристов помогал Пушкин?

Помогал - это очень широкое понятие. Естественно. что многое не известно и останется тайной, так как очень опасно было поддерживать хоть какую связь с декабристами. И многие поступки Пушкина к ссыльным и осужденным декабристам - остались неизвестными в связи с огромной опасностью. Тайно люди передоверявшие от Пушкина что либо декабристам - унесли эту тайну с собой в могилу. Однако срохранились сведения, что друзьям лицеистам - Пущину и Кюхельбеккеру.
Но рассматривать "помощь" Пушкина надо - шире. Друзьями Пушкина и знакомыми были очень многие декабристы. В воспоминаниях Пущина отражено как декабристы "ловили" любые сведения о Пушкине. Пушкин не переставал ощущать идейную связь с декабристами. Послание «В Сибирь» (1827) явилось своего рода символической перекличкой между ссыльными декабристами и лучшими людьми России, оставшимися верными передовым идеям 20-х годов. Оно распространилось в России в большом количестве копий, причем копии эти имеют различные названия и среди них такие: «К страдальцам 1826 года» , «В Сибирь, сосланным после 14 декабря» , «Послание к друзьям» , «Послание в Петровский завод» и т. д.
Декларацией о верности Пушкина освободительным идеалам звучит стихотворение 1827 года «Арион» . Как отмечено Т. Г. Цявловской, оно написано в годовщину казни вождей восстания и объявления приговора декабристам. Словами: «Я гимны прежние пою» Пушкин подтверждал свою идейную связь с друзьями, томившимися в «каторжных норах» . Мотивы близости поэта к декабристам, его кровной заинтересованности в их судьбе проходят и в ряде других стихотворений. В послании декабристу И. И. Пущину («Мой первый друг, мой друг бесценный!..» ) Пушкин вспоминает приезд к нему Пущина в Михайловское в 1825 году. В написанном к лицейской годовщине стихотворении «19 октября 1827» вспоминаются друзья, находившиеся на каторге — «в мрачных пропастях земли» . Чутко воспринимались декабристами и всякого рода иносказания и намеки в пушкинских произведениях. О заключительной строфе «Евгения Онегина» с ее полными скорби строками о друзьях («Иных уж нет, а те далече») , о «роке» , который так много отъял, — об этой строфе Кюхельбекер заметил в своем дневнике: «Эпилог — лучший из всех эпилогов Пушкина». 40

Пущин впоследствии писал: «... Пушкин первый встретил меня в Сибири задушевным словом. В самый день моего приезда в Читу ‹5 января 1828 года› призывает меня к частоколу А. Г. Муравьева и отдает листок бумаги, на котором неизвестной рукой написано было:

Мой первый друг, мой друг бесценный! ( целый стих)

В стихотворении «19 октября 1836 года» , присланном Пушкину тайно, оказией, Кюхельбекер, обращаясь к нему, восклицает:

Чьи резче всех рисуются черты
Пред взорами моими? — Как перуны
Сибирских гроз, его златые струны
Рокочут.. . Песнопевец, это ты!
Твой образ свет мне в море темноты. 46

Кюхельбекер находил пути для тайной переписки с Пушкиным. Он писал ему из Сибири: «...а вот же Пушкин оказался другом гораздо более дельным, чем все они вместе. Верь, Александр Сергеевич, что умею ценить и чувствовать всё благородство твоего поведения: не хвалю тебя и даже не благодарю, потому что должен был ожидать от тебя всего прекрасного; но клянусь, от всей души радуюсь, что так случилось» (Пушкин, XVI, 85).

Гибель Пушкина потрясла декабристов: это была потеря незабвенного друга и величайшего национального гения. Как о павшем в сражении герое, писал в сибирской ссылке Кюхельбекер о смерти Пушкина («19 октября») :

Блажен, кто пал, как юноша Ахилл,
Прекрасный, мощный, смелый, величавый,
В средине поприща побед и славы,
Исполненный несокрушимых сил!
Блажен! Лицо его, всегда младое,
Сиянием бессмертия горя,
Блестит, как солнце вечно золотое,
Как первая эдемская заря.

По воспоминаниям Пущина, весть о гибели Пушкина, «поэта-товарища» , «электрической искрой сообщилась в тюрьме — во всех кружках только и речи было.. . об общей нашей потере...» .

Пушкин остался в глазах декабристов поэтом-товарищем, славой и гордостью России

Кюхле