Зато изображение людей, неспособных к нормальному общению, неспособных начать и закончить дело, бродящих кругами, спотыкающихся о любое нормальное жизненное событие, как о непреодолимую преграду, всегда было для Чехова источником именно комических ситуаций. Вот, например, коротенькая пьеса "Предложение": помещик хочет жениться на дочке соседа. Дочке уже 25 лет (по понятиям того времени - старая дева) , так что папенька с радостью готов выдать её уже за кого угодно. И что же происходит? Начинается с общего разговора, а потом вдруг словно пружинка соскакивает, и они начинают ругаться из-за какого-то спорного пограничного участка их владений, которые после замужества со временем будут объединены. При этом ненужный спор происходит дважды - доводя ситуацию до абсурда.
В мировом литературоведении Чехова-драматурга считают фигурой равной Шекспиру. Миллион причин, почему так считают, а я назову лишь одну: по мнению многих Чехов - родоначальник абсурдизма в драматургии, и его комедии для западного читателя - это прежде всего комедии абсурда (откуда им знать, что их абсурд у нас - натуральный реализм...) . Абсурдные ситуации, абсурдное поведение абсурдных людей - от этого у зрителя и возникает смех с лёгким привкусом ужаса.
Среди действующих лиц вечный студент Петя Трофимов - это ходячее недоразумение, словно из кунсткамеры сбежала Шарлотта, выживший из ума старик Фирс и даже "нормальные герои" - та же Раневская, целующая шкаф, или её брат, отмечающий юбилей того же шкафа, - большей частью нелепы (абсурдны) . Действие пьесы начинается в мае, заканчивается в августе, всё это время автор представляет зрителю словно реалити-шоу ежедневное нелепое обитание этих людей. Во втором действии читаем:
Обратите внимание на подчёркнутые слова, особенно в конце.
Чехов никогда не был юмористом-развлекателем, разве только в самом начале творчества, когда направление журналов, в которых он печатался пропитания ради, диктовало ему (кровь из носа) , как и о чём писать, но уже в те времена его лучшие рассказы о несуразности жизни, заставляли задуматься (как и ранняя пьеса, условно называемая "Безотцовщиной"). К моменту создания "Вишнёвого сада" он давно уже не был "Человеком без селезёнки" или "Гайкой № 6" - ничто и никто не сковывал и не диктовал, о чём и как писать.
