А Вы встречались с Бодлером или Рембо)

Да. В фильме "Полное затмение". И на страницах сборников их стихов.

Эпиграф к одной осужденной книге

Друг мира, неба и людей,
Восторгов трезвых и печалей,
Брось эту книгу сатурналий,
Бесчинных оргий и скорбей!

Когда в риторике своей
Ты Сатане не подражаешь,
Брось! — Ты больным меня признаешь
Иль не поймешь ни слова в ней.

Но, если ум твой в безднах бродит,
Ища обетованный рай,
Скорбит, зовет и не находит, -

Тогда… О, брат! тогда читай
И братским чувством сожаленья
Откликнись на мои мученья!

Шарль Бодлер

Предчувствие

Глухими тропами, среди густой травы,
Уйду бродить я голубыми вечерами;
Коснется ветер непокрытой головы,
И свежесть чувствовать я буду под ногами.

Мне бесконечная любовь наполнит грудь.
Но буду я молчать и все слова забуду.
Я, как цыган, уйду - все дальше, дальше в путь!
И словно с женщиной, с Природой счастлив буду.

Артюр Рембо

На диване я, как древней грек на травке,
Разбавляю, как Сократ, водой портвейн,
Генри Миллера читаю, Джойса, Кафку,
И снобизм свой, занюханный, лелею.
Денег нет, в стране - бардак, в воде - холера,
На душе - ненужные сомненья.
Лишь портвейн, да музыка Малера
Успокаивают мне пищеваренье.

Богу, братцы, - Богово
Ну а снобу - снобово!

Вот сосед - прикинулся банкиром,
Пьет "Клико", к валютным ездит дамам.
Правда, Сартра путает с сортиром,
А Ван-Гога путает с Ван-Даммом.
И ничуть ему от этого не грустно,
Взял цыган, и на извозчике - к актрисам.. .
Он не сноб, он просто счастлив безыскусно,
Как ребенок, - тихо счастлив, что пописал.

Засветло встанем, тянем-потянем,
Бабка, дедка, внучка, жучка, котофей -
Вытянуть не можем.

Размышляя об эстетике Матисса,
Погружаюсь в свой экзистенциализм,
Я бы тоже, может, дернул по актрисам,
Да мешают, вишь ли, бедность и снобизм.
Мой снобизм - он, как лучик путеводный,
Помогает воспринять судьбу, как должно.
Мол, художник - он обязан быть голодным,
Он худой, но гордый, он - художник!

Вот другой сосед, - тот люмпен неприличный,
Бедный Йорик, жертва пьяного зачатья.
Для него Бодлер с борделем идентичны.
Ну а Рембо и Рембо - родные братья.
Да пускай шумит, не зря же он напывси,
Хай ругаэ прэзидэнта педерастом,
Лишь бы он в подъезде не мочился,
Да не лез бы к управленью государством!

Горлица вьется.
Песнь раздается:
"А не лепо ли ны бяшеть нам, братья... ".
Да ни фига не лепо!

Нувориши тихо хавают омаров,
Маргиналы хлещут горькую, заразу:
"Мы, конечно, круче Занзибара! "
Государственный снобизм сродни маразму.
Ой вы, гой еси, бояре с государем!
Гой еси вы вместе с вашим аппаратом!
Доиграетесь - глядишь, приедет барин,
Он рассудит - кто был большим демократом.

Давеча прочел в одной я книге:
Там сказал кому-то раб перед таверной:
"Мы, - говорит, - оглядываясь, видим только фиги! "
Я вперед смотрю - там тоже фиги.. . Скверно.. .
Пушкин умер, на жнивье - туман да иней,
Из деревни слышно рэповую песню,
Над седой усталою страны равниной
Гордо реет непонятный буревестник.

Засветло встанем,
Песню затянем:
"Тирли-тирли я гуляла молода,
Пока не помёрла... "