Андре Бретон - это литература или графоманский бред?

Ну если вы являетесь поклонником сюрреализма, то имя А. Бретона должно быть так же близко как С. Дали. Это протест, перелом, манифест, естественно всё это раздражает, но кого -то именно этим и манит, когда состояние бессознательных мечтаний сливается с разумной реальностью. Нельзя предъявлять к Бретону требования стандарта стиля, не зная специфики эстетических подходов и целей, вытекающих из Манифеста А. Бретона. Категория личности в сюрреализме выстраивается на идее о физической неполноценности так называемых «нормальных» членов общества. Ведь истинно нормальными в сюрреалистическом понимании являются только люди, способные беспрепятственно выражать свое бессознательное в повседневной жизни. В этой связи важное место в доктрине занимают такие мотивы как сумасшествие, эротизм, наркомания, насилие и убийство, тесно переплетающиеся с темой детства и невинности, а также примитивизм. Сюрреалисты ставят своей задачей вернуть человеку его целостность: всеподавляющее иррациональное желание прорывается из глубин «я» и властью объективного случая приводит к гармонии внутреннее и внешнее. Поэтому для одних это графоманский бред, а для понимающих и принимающих А. Бретона его творчество - образец сюрреалистической образности. Вот тексты первой половины 1920-х годов - такие как «Магнитные поля» , написанные им в соавторстве с Филиппом Супо, и «Растворимая рыба» -состоят из сложно уловимых пульсаций подсознания, создающих общий эффект пересказа снов. Уже позднее, в частности - в произведении «Надя, или Женщина, превратившаяся в книгу» звучит «Красота будет конвульсивной или не будет вовсе» - как бы итог сюрреалистического познания сущности мира, а суть эта такая вечно шокирующая вспышка красоты. Вместе с героиней, живущей в вечности, в произведение входит категория мифа во всем его многообразии: мифологично пространство, время, символика имени героини, образ города, являющегося носителем коллективного бессознательного, и многие другие элементы смысловой структуры текста.