Стихи о первой женщине Вам известны?

Только закрою горячие веки
Райские розы, райские реки.. .

Где-то далече,
Как в забытьи,
Нежные речи
Райской змеи.

И узнаю,
Грустная Ева,
Царское древо
В круглом раю. (МАРИНА ЦВЕТАЕВА) .


Адама Ева яблоком сманила.. .
И в этом, все уверены, на диво
И я не стану их разубеждать,
Зачем, людей сомненьями смущать.. .
НО.. .
Плодов на свете много, почему же,
Винят все яблоко, забыв, к примеру, грушу?
Прекрасный плод, любых послаще яблок,
А форма какова, и так же ярок.. .

Есть апельсины, манго и бананы.. .
Да мало ли плодов, хранящих знанье.. .
В саду Эдема, думаю, хватало.. .
Но.. . яблоко в историю попало! (ГАЛИНА ВЫСОЦКАЯ)

Заварил для нас Отец
Толокно.. . иль холодец.. .
Знаю, кинул он в бадью
Соли ложечку одну
Ложку соды, два яйца,
Косточку, чуть-чуть мясца
Горсть муки, немного перца,
Теплоты, чтоб всем согреться
Доброты, Любви немножко
Жадности, как дёгтя, ложку
Два хряща - на ухи, чтоб
Меди нам на медный лоб
На приправу - зависть, зло
Ты же чувствуешь его?
Сострадания забыл
Ну, совсем не положил
Старый он наверно стал
Но войны в котёл заклал... .
Не забыл и про беду
(Не испортил бы еду)
Влил туда томатный сок
Да дрожжей сухих кусок
Всё он это замесил
В печь-духовку положил... .
Кто ж оттуда вышел к нам?
Ну, конечно же, Адам!
Ева
Ева? То другой замес.. .
Языков там целый лес!
Сверху болтовни вагон,
Да кокетства пару тонн
Любви - двести килограмм
Верности - 5-8 грамм.. .
Полторы бадьи духов,
Бочка сладких пирогов.
Красоты, наверно, много,
Ну, и вредность есть, не ново. .
И желанье тоже есть.. .
Вобщем, всё не перечесть.
Да! Ещё чуть не забыл!
В сердце яблоко вложил,
Замесил, перемешал
И фигурку он создал!
Там отрезал, тут прибавил,
Что-то он ещё добавил,
Присолил и поперчил
И Адаму подложил!

Из Рая изгнана – не многое дано:
Лист фиговый да знаний скорбный хлеб,
Ещё в мучениях рожать ей суждено
И пребывать виновницей всех бед.

Покорно-кроткою безропотно молчать —
Библейская запутанная драма.
Но, ощутив тепло надёжного плеча,
Пройдёт смиренно тяжкий путь Адама. (Галина Оболенская)

Что предание говорит?
Раньше Евы была Лилит.
Не помню, чье

Ева

Стоят деревья у воды,
И полдень с берега крутого
Закинул облака в пруды,
Как переметы рыболова.

Как невод, тонет небосвод,
И в это небо, точно в сети,
Толпа купальщиков плывет
Мужчины, женщины и дети.

Пять-шесть купальщиц в лозняке
Выходят на берег без шума
И выжимают на песке
Свои купальные костюмы.

И наподобии ужей
Ползут и вьются кольца пряжи,
Как будто искуситель-змей
Скрывался в мокром трикотаже.

О женщина, твой вид и взгляд
Ничуть меня в тупик не ставят.
Ты вся как горла перехват,
Когда его волненье сдавит.

Ты создана как бы вчерне,
Как строчка из другого цикла,
Как будто не шутя во сне
Из моего ребра возникла.

И тотчас вырвалась из рук
И выскользнула из объятья,
Сама смятенье и испуг
И сердца мужеского сжатье.

Борис Пастернак.

День седьмой. Адам и Ева

В соавторстве с Ксенией Архиповой,
http://www.stihi.ru/author.html?hameleona

Три дня я ходил по спирали,
Вколачиваясь как в круг –
Все знания о печали
Рождала разомкнутость рук.
В какой бы виток ни вдеться,
Каких бы вершин ни взять,
Зачем человеку сердце
Никак я не мог понять.
До этого трое суток,
Раскинувшись в облаках,
Какой-то вселенский рассудок
Вдувал свою душу в прах.
Из праха восстав отныне,
И сделав свой первый вдох,
О Духе, Отце и Сыне
Мной сказано было – Бог!
И сам я был им немного,
И он для меня был всем,
Но если я в шаге от Бога,
То сердце-то мне зачем?
Не давит, не жжёт, не бьётся,
Не золото, не серебро…
Кто знал бы, что мне придётся
За сердце отдать ребро.
Всё будет гораздо позже,
Когда научусь жалеть –
Я дал бы намного больше
За счастье тобой болеть!
А вечером дня шестого,
Который продлился век,
Рождалось ещё одно слово
По имени Человек.
И вот она ты – иная,
Похожая, но не я,
Из плоти моей… родная,
И значит навек моя!
Как солнце улыбка Бога –
Ответа искал? Возьми!
Что слышит твоя недотрога,
Прижавшись щекой к груди?
Из мёртвого и пустого
Так робко вот здесь – тук-тук…
А может вначале не Слово …
Вначале – сердечный стук? !

И значит от этого края,
С седьмого, считая дни
Жизнь можно прожить и без Рая… ,
Но можно ли без Любви?

*** *** *** *** *** ***

И хаос стал миром новым,
В котором порядок строг,
И сказано было Слово,
И Слово то было — Бог,
И в мире неискушённом,
Где жизнь начинала бег,
Рождалась незавершённость
По имени Человек.
И был он подобен Богу,
И Бог для него был всем,
Но билась в груди тревога
Вопросом немым: Зачем?..
Задумчиво тих и светел
Был вечер шестого дня.
Всевышний ему ответил,
Создав из ребра меня,
Наградой за эту муку.
К нему подтолкнул: Иди!
И истина дробным звуком
Рождалась в моей груди:
Испуганно билось сердце,
Шептало: любить хочу.. .
И было легко согреться,
Прижавшись к его плечу.
И, Божьей дивясь заботе,
Я шаг обратила в бег.
Подобная — плоть от плоти,
А значит, его навек.
И не было счастья выше
Сознания — кто же я? —
Чем выдохом робким: ишша.. .
Как «мужняя» и «моя» ,
Как истина — вот мы, двое.. .
И я уловила вдруг,
Приникнув к груди щекою,
Как эхо, сердечный стук.. .

Жизнь можно прожить без Рая,
С начала и до конца,
В том мире, где всё смолкает,
Когда говорят сердца.

* ишша - «женщина» , «жена» , «мужняя» , от мужск. «иш»

только песня. и не столько про Еву, сколько про Лилит

Ева или Лилит
Ты не знаешь сказанья о деве Лилит,
С кем был счастлив в раю первозданном Адам,
Но ты все ж из немногих, чье сердце болит
По душе окрыленной и вольным садам.

Ты об Еве слыхала, конечно, не раз,
О праматери Еве, хранящей очаг,
Но с какой-то тревогой… И этот рассказ
Для тебя был смешное безумье и мрак.

У Лилит — недоступных созвездий венец,
В ее странах алмазные солнца цветут:
А у Евы — и дети, и стадо овец,
В огороде картофель, и в доме уют.

Ты еще не узнала себя самоё.
Ева — ты иль Лилит? О, когда он придет,
Тот, кто робкое, жадное сердце твое
Без дорог унесет в зачарованный грот.

Он умеет блуждать под уступами гор
И умеет спускаться на дно пропастей,
Не цветок — его сердце, оно — метеор,
И в душе его звездно от дум и страстей.

Если надо, он царство тебе покорит,
Если надо, пойдет с воровскою сумой,
Но всегда и повсюду — от Евы Лилит, —
Он тебя сохранит от тебя же самой.
Гумилев
Цветаева" Грустная Ева"

только так:

САМАЯ СТАРАЯ ПЕСНЯ

(Потому что прежде Евы была Лилит.
Предание)

"Этих глаз не любил ты и лжешь,
Что любишь теперь и что снова
Ты в разлете бровей узнаешь
Все восторги и муки былого!
Ты и голоса не любил,
Что ж пугают тебя эти звуки?
Разве ты до конца не убил
Чар его в роковой разлуке?
Не любил ты и этих волос,
Хоть сердце твое забывало
Стыд и долг и в бессилье рвалось
Из-под черного их покрывала! "
"Знаю все! Потому-то мое
Сердце бьется так глухо и странно! "
"Но зачем же притворство твое? "
"Счастлив я - ноет старая рана".

Все мы знаем из Священного Писания, что Бог создал сначала мужчину по образу и подобию своему, а впоследствии женщину, взяв для этого ребро Адама. Но существует другая версия, рассказывающая о том, что у Адама была другая женщина, которую звали Лилит.

Когда Бог сотворил Адама, он был одинок, тому Бог создал Лилит из того же пыли, из которого сделал Адама. Но они, имея одинаковый характер постоянно конфликтовали, поскольку Адам хотел властвовать над Лилит. Лилит не хотела мириться с доминирующим положением мужа. Она убегает из Эдема, оставляя Адама друга в Раю.

И отпустили ее, и Бог создал Еву. Поскольку она была создана из ребра Адама, то она уже не могла претендовать на равенство с мужчиной.

Эту легенду довольно часто используют феминистки, чтобы показать, до чего доводит несправедливое отношение к женщине. Лилит стала символом борьбы против мужского господства, она благородная женщина, которая отказалась от роли покорной рабыни и исполнительницы мужских прихотей.

В сумрак ночи сгущаются тучи,
Поцелуй горькой мятой пьянит,
Сколько в имени силы жгучей –
Ты сегодня познаешь Лилит.. .

Эта ночь станет сладким кошмаром,
Самой жаркой твоей мечтой –
Ты дрожишь уже, и недаром,
Бархат кожи лаская рукой.

Шёлк волос, что ночи чернее,
Зелень глаз и омут зрачков,
Её губы кармином рдеют,
И ты в страсти пойти готов

На край света, в адскую бездну,
Пусть она – дьяволица, суккуб:
Всё неважно – хоть мир исчезни!
Лишь бы чувствовать жар её губ,

Только бы в едином порыве,
На её устремляясь зов,
В пропасть неба на чёрных крыльях
Вслед за нею падать. И вновь

В яркой вспышке слепящего света
Жадно пить поцелуев яд,
В помрачении беспросветном
Не оглядываясь назад.

И, сливаясь с ней раз за разом,
Упиваясь её глубиной,
Понимать, что все радости сразу
Не заменят Лилит одной.

Но с лучами слепого рассвета,
В одеяле тугой тишины
Ты очнёшься, забытый где-то,
Без неё. И потянутся дни

Чередой бесконечно серой
(без Лилит.. без Лилит… без Лилит)
Но Господь в утешение Еву
Из ребра твоего сотворит.

Она будет тиха и несмела
И покорна… на первых порах,
Но, освоившись с ролью, умело
Поведёт. И однажды в руках

Её нежных узришь ты плод спелый
(половина твоя – без обид)
А из глаз белокурой Евы
На тебя дерзко глянет Лилит.

После будет изгнанье из рая,
Роды в муках, хлеб в поте лица,
Жизнь в лишениях, Каин и Авель,
Боль и непочитанье отца.

И на смертном одре, умирая,
Уходя вместе с Солнцем в зенит,
Ты потомкам своим завещаешь:
«В каждой Еве сокрыта Лилит…»