Бывает ли слава двусмысленной?

Он же объяснил в начале стихотворения, какую двусмысленность имел в виду:

Моя двусмысленная слава
Двусмысленна не потому,
Что я превознесён неправо, -
Не по таланту своему, -

А потому, что явный вызов
Условностям - в моих стихах
И ряд изысканных сюрпризов
В капризничающих словах.

Во мне выискивали пошлость,
Из виду упустив одно:
Ведь кто живописует площадь,
Тот пишет кистью площадной.

Он имеет в виду двусмысленность своей славы "короля поэтов" , короля эпатажа. Эгофутуризм далеко не все понимали и признавали, как и эпатаж. Стихотворение "Я, гений Игорь Северянин... " наделало шума. Как только его не обзывали! И самозванцем, и выскочкой, и "обывателем в фуражке". Говорили, что его стихи не понять русскому человеку. Понять- не понять, а после его концертов люди шли и повторяли непонятные, но красивые строки: "Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском! " И распевали их, и были счастливы. Значит, был у него "недвусмысленный " талант, Гумилёв не зря называл его поэтом милостью Божьей. А вот Бальмонт и Маяковский проиграли конкурс на короля поэтов, потому и злобствовали.
Его слава и впрямь двусмысленна: с одной стороны - любимец, кумир салонов, с другой стороны - известный скандалами эпатирующий эгофутурист:
Каждая строчка- пощёчина.
Голос мой-сплошь издевательство.
Рифмы слагаются в кукиши.
Кажет язык ассонанс.
Я презираю вас пламенно,
тусклые ваши сиятельства,
И, презирая, рассчитываю
на мировой резонанс.
Почти Маяковский.
Но есть и элегия "Классические розы", сборник "Громокипящий кубок".
Есть красивая жизнь, а есть пародия на красивую жизнь. И всё это- Северянин. Действительно двусмысленная слава.

Как говаривала моя бабушка, умная женщина была, царство ей небесное, у каждого своя слава, у каждого своя правда!

слава бремя тяжёлое) поэтому просто необходима для равновесия двузначность)

Еще как бывает! например слава Герострата....

медаль

Если она дурная слава.

"В чем состояла странная работа
Его увядших рук. За томом том,
Увидел я, он извлекал, потом
По корешку знакомился с названьем,
Затем к губам своим бескровным ловко
Том подносил и, старческим дыханьем
Отогревая буквы заголовка -
А заголовки окрыляли ум! -
Стирал названье и писал другое,
Совсем другое собственной рукою,
Потом опять брал книгу наобум,
Стирал названье и писал другое! "