Уходят по-английски.. А как красиво уходят? Нужен ответ, связанный с искусством.

Неоконченное... Дорогой чужой, которого я хотела любить, я милую тебя. Я даю
тебе единственный шанс вырасти в моих глазах: я удаляюсь. Когда ты будешь читать
мое письмо, ты испытаешь только горе, но ты так и не узнаешь, какой унизительной
конфронтации ты избежал, ценою какой борьбы ты был, ценою, которой я
пренебрегаю...
Ибо я отшвыриваю тебя и выбираю... все, что не ты. Я уже знала тебя раньше и
вновь тебя сейчас узнаю. Разве ты не тот, кто, думая, что отдает себя, на самом
деле, лишь порабощает? Ты пришел, чтобы разделить мою жизнь... Да, разделить:
взять свою долю! Быть половиной во всех моих поступках, вступать в любой час в
тайную пагоду моих мыслей, не так ли? Почему ты, а не кто-то другой? Я ее
закрыла для всех.
Ты добрый, и ты полагал, искренне в это веря, что принесешь мне счастье, ибо ты
видел, что я живу бедно и одиноко, но ты не принял в расчет мою гордость
беднячки. Даже самые распрекрасные страны мира я не желаю видеть в уменьшенном
виде, в зеркальце зрачка твоих влюбленных глаз...
Счастье? Уверен ли ты, что отныне мне достаточно быть счастливой?.. Не только
счастье придает жизни цену. Ты хотел осветить мою жизнь банальной зарею любви,
тебе она казалась неосвещенной. Неосвещенной? Возможно, но как комната, в
которую смотришь снаружи, через окно. Не то что она не освещенная, она просто
темная. Темная и украшенная заботами бдительной печали, серебристая и сумрачная,
как сова, как мышка с шелковистой шкуркой, как крылышко моли. Темное с красным
отсветом раздирающего душу воспоминания... Но ты тот, перед которым я не имела
бы права быть печальной...
Я ухожу, но я еще не свободна от тебя. Странница, вольная, как ветер, я буду
иногда желать оказаться в твоей тени... Сколько раз я буду возвращаться к тебе,
дорогая моя опора, где я одновременно и отдыхаю и раню себя? Сколько времени я
буду еще желать то, что ты мог бы мне дать — долгие страстные объятия, затем
спад, покой, и новый шквал страсти... Крылатое паденье, небытие, в котором силы
возрождаются именно оттого, что исчерпываются, исчерпываются до дна, умирают,
музыкальный гул кипящей крови... Ароматы тлеющего сандалового дерева и
благовонных трав... О, ты еще долго будешь томить меня жаждой на моем пути!
Я буду желать тебя, то как созревший плод на дереве, то как свежую воду, текущую
вдалеке, то как маленький счастливый домик, мимо которого я прохожу... И в
каждом месте на земле, где у меня, странницы, возникает такое желание, я
оставляю подобные мне тени, я сбрасываю их, как дерево листья, и они падают то
на горячий голубоватый камень в ущелье в моем краю, то в сырой долине, куда не
попадает солнечный луч, то летят вслед за птицей, за парусом, за ветром, за
волной. Знай, что тебе принадлежит самая стойкая из них — моя обнаженная тень,
волнистая, которая вздрагивает от наслаждения, как осока от быстрого течения
ручья... Но время развеет ее, как и все остальные тени, и ты ничего не будешь
знать обо мне до того дня, как остановятся мои шаги и от меня отлетит моя
последняя маленькая тень... Колетт (Сидония Габриэль Колетт). СТРАННИЦА

Не может быть! Не верю в гнев небесный! Всего творец - всему опорой бог! Он дал любви дар творчества чудесный И ложный страх рассеять мне помог. Ко мне - любовь, вино, друзья! Я знаю, Что вправе жить живое существо! Держа бокал, тебе себя вверяю, Всех чистых сердцем божество! Пьер-Жан Беранже Перевод И. и А. Тхоржееских БОГ ПРОСТЫХ ЛЮДЕЙ