Бывает ли неженственная Муза?

Это происходит из-за предполагаемой женственности Музы (даже когда поэт
оказывается женщиной) . Хотя истинная причина заключается в том, что
искусство долговечнее жизни, - неприятное осознание этого и лежит в основе
люмпенского желания подчинить первое последней. Конечное всегда ошибочно
принимает неизменное за бесконечное и вынашивает планы против него. В этом,
безусловно, есть собственная вина неизменного, ибо временами оно не может не
вести себя как конечное. Даже убежденные женоненавистники и
человеконенавистники среди поэтов производят уйму любовной лирики, хотя бы в
знак лояльности к цеху или в качестве упражнения. Этого достаточно, чтобы
дать повод для исследований, толкований, психоаналитических интерпретаций и
прочего. Общая схема тако ва: женское естество Музы предполагает мужское
естество поэта. Мужское естество поэта предполагает женское естество
возлюбленной. Вывод: возлюбленная и есть Муза или может так называться.
Другой вывод: стихотворение есть сублимация эротических побуждений
автора и должно рассматриваться как таковая. Просто.
То, что Гомер, вероятно, был довольно дряхлым ко времени сочинения
"Одиссеи" и что Гете, приступая ко второй части "Фауста", таковым был
несомненно, - не имеет значения. Как вообще нам быть с эпическими поэтами? И
как может личность столь сублим ированная оставаться повесой? Ибо этот
ярлык, по-видимому, прилепился к нам; возможно, уместней было бы
предположить, что [как] художественная, [так] и эротическая деятельности
являются выражением творческой энергии, что [и] то [и] другое - сублимация.
Что касается Музы, этого ангела языка, этой "старшей дамы", было бы лучше,
если бы биографы и публика оставили ее в покое, а если они не в силах, им по
крайней мере следует помнить, что она старше, чем любая возлюбленная или
мать, и что ее голос неумолим ей языка. Она будет диктовать поэту независимо
от того, где, как и когда он живет, и если не этому поэту, то следующему,
отчасти потому, что жить и писать - разные занятия (для чего и существуют
два разных глагола) и уравнивать их абсурднее, чем разделя ть, ибо
литература имеет более богатое прошлое, чем любой индивидуум, какова бы ни
была его родословная. Иосиф Бродский. Проза и эссе, переводы

•Песни, собранные в этой книжке, шалят с убеленными сединой бородами праотцев и с концами платков праматерей. Ицик Мангер. Перевод И. Булатовского ТОЛКОВАНИЕ ИЦИКА на Пятикнижие